|
Правда, одновременно существовала и противоположная концепция: в будущем произошла ядерная война, и экспедиции погибли в радиоактивной пустыне без средств к возвращению — ведь машины сами не путешествовали во времени, они лишь «выстреливали» материю в будущее или в прошлое. Однако эта гипотеза была опровергнута Государственным Институтом хроноисследований Соединенных Республик, отправившим в будущее возвращаемый зонд. Подобно космическому зонду, он состоял из двигательного и приборного отсеков. Двигательный отсек представлял собой небольшую машину времени, возвращавшую в прошлое приборный отсек, который проводил примерно те же измерения, что и космический аппарат на другой планете. Несколько таких зондов отправили в близкое будущее, но ни один не вернулся — очевидно, люди будущего с помощью хронодетекторов, появившихся уже в наше время, засекали прибывший зонд и не давали ему вернуться. Наконец, ГИХИ отправил зонд сразу на сто лет вперед… Результат был потрясающий. Зонд вернулся, обнаружив нормальный радиационный фон, нормальную температуру, исключительно чистый воздух и плодородную почву. Правительство имело глупость предать это гласности, надеясь побороть в населении возрастающую апатию и агрессивность в связи с угрозой ядерной войны. Но результат был вовсе не таков, как ожидали политики…
Толпы людей осаждали институты, требуя включить их в состав хроноэкспедиций. Ни сперва отказывали, потом стали разгонять. Демонстранты лезли с плакатами на дубинки и пластиковые щиты. Демократические партии включали в свои программы пункты об отмене государственной монополии на хронопередвижения, а затем и о праве человека на выбор времени проживания. Правительства отвечали репрессиями. Обстановка накалялась до тех пор, пока дивизия генерала Дролла, над головой которого сгущались тучи, не взяла штурмом один из центров хроноисследований. Пока выставленные на окраинах городка части дрались с правительственными войсками, генерал, весь высший, 90% низшего офицерского состава, а также 60% рядовых бежали в будущее. Волна побегов прокатилась по развитым странам. Бежали те, кто имел доступ к машинам — сотрудники институтов и лабораторий. Их место занимали новые, занимали с единственной целью — бежать вслед за своими предшественниками. Перед Лямезом в целом встала проблема массового бегства в иное время. Тогда‑то и был оформлен юридически статус хронодезертирства, или перебежничества. Законы против перебежчиков ужесточались с каждым годом, но технический прогресс делал побеги все доступнее, и число перебежчиков росло. Борьба с хронодезертирством явилась беспрецедентным случаем в мировой юридической практике. Это было единственное преступление, за которое н ев оз мо жн о покарать по сл е его совершения . Нельзя же было всерьез надеяться, что будущие правительства в течении сотен лет будут выполнять какие бы то ни было решения нынешних властей, а даже если бы это было и так, для перебежчиков осталось бы открытым прошлое, лишенные удобств технической цивилизации, но манящее отсутствием экологического кризиса, мафии, ядерной угрозы, СИДА, а также возможностью испытать себя в опасном, но доходном амплуа предсказателя. И правосудие всего мира — сперва тоталитарных, а потом и демократических государств — нашло выход: перебежничество должно караться д о совершения . И, хотя населению Соединенных Республик не привыкать было к обыскам, доносам и допросам, теперь они особенно участились. Кройлес Ди, как работник госбезопасности, не мог не знать всей трудности и опасности попыток к побегу… но он решился… или?! Видимо, уловив мелькнувшее в моем взгляде презрение, Ди вскочил. — Как ты мог подумать! Я никогда не был провокатором! Да и к тому же… если тебя арестуют, ты сможешь рассказать обо мне столько… — Ты можешь ответить, что испытывал меня подобными разговорами. — Да пойми ты, что цель государства не в том, чтобы избавиться от колеблющихся, толкнув их на побег, а в том, чтобы всеми силами отвратить колеблющихся от побега! Потому что сейчас, может, вся страна колеблется! — Хорошо. |
