Форкосиган язвительно усмехнулся.

— Они органические, питательные, могут храниться годами… видимо, и хранились.

Корделия улыбнулась, пытаясь прожевать сухой и жесткий кусок. Она покормила Дюбауэра — хотя он все время пытался выплюнуть еду, — умыла его и устроила на ночь. Сегодня у него не было припадков, и она надеялась, что это было знаком некоторого улучшения его самочувствия.

Земля все еще дышала приятным теплом жаркого дня, в тишине нежно журчал ручей. Корделии страшно хотелось уснуть на сотню лет, как заколдованной принцессе. Но вместо этого она заставила себя встать и вызвалась дежурить первой.

— По-моему, вам нужно сегодня как следует выспаться, — сказала она Форкосигану. — Я две ночи из трех несла короткую вахту. Теперь ваша очередь.

— Вовсе не нужно… — начал он.

— Если вы свалитесь, то я пропаду здесь, — жестко напомнила она. — И он тоже. — Она ткнула пальцем в сторону дремлющего Дюбауэра. — Я хочу, чтобы завтра вы могли держаться на ногах.

Сдавшись, Форкосиган принял вторую половинку болеутоляющего и лег на траву. Но сон не шел к нему, и он наблюдал за нею сквозь полумрак. Его глаза мерцали в темноте лихорадочным блеском. Когда она закончила обход и присела рядом с ним, он приподнялся и оперся на локоть.

— Я… — начал он и стушевался. — Вы совсем не такая, какой я представлял себе женщину-офицера.

— О? Ну, вы тоже совсем не такой, каким я представляла себе барраярского офицера, так что, я полагаю, мы квиты, — ответила она, и тут же добавила с любопытством: — А чего вы ожидали?

— Ну… не знаю. Вы такой же профессионал, как и любой офицер, с которым мне доводилось служить, и при этом не пытаетесь… имитировать мужчину. Это поразительно.

— Да нет во мне ничего такого, — возразила она.

— Тогда, должно быть, Колония Бета — просто необычайное место.

— Планета как планета. Ничего особенного. Отвратный климат.

— Да, мне говорили. — Он подобрал прутик и начал ковырять им землю, пока не сломал. — Скажите, на Колонии Бета не бывает браков по сговору?

Она изумленно уставилась на него.

— Конечно, нет! Вот уж дикая идея. Похоже на нарушение гражданских прав. Господи, уж не хотите ли вы сказать, что у вас на Барраяре это практикуется?

— В моей касте — почти повсеместно.

— Неужели никто не сопротивляется?

— А никого и не заставляют. Обычно браки устраиваются родителями. Похоже, это срабатывает. Для многих.

— Ну, вероятно, это возможно.

— А как, э-э… как устраиваете это вы? Без посредников это, должно быть, очень неловко. Я имею в виду — отказывать кому-то прямо в лицо.

— Не знаю. Обычно это решают любовники, которые уже довольно долго живут вместе и собираются получить разрешение на ребенка. А заключать какое-то соглашение — это ведь все равно что сочетаться браком с совершенно незнакомым человеком. Вот это, по-моему, действительно неловко.

— Хм. — Он нашел еще один прутик. — В Период Изоляции на Барраяре мужчина, сделавший своей любовницей женщину из воинской касты, рассматривался как похититель ее чести и должен был умереть за это смертью вора. Обычай, чаще нарушавшийся, чем исполнявшийся, хоть и стал излюбленным сюжетом для драматических произведений. А сейчас все смешалось. Старые обычаи умерли, и мы примеряем новые, словно платье с чужого плеча. Так трудно разобраться, что правильно, а что нет, — задумчиво проговорил он, а затем спросил: — А чего ожидали вы?

— От барраярца? Не знаю.