Женщина, пораженная собственной магией, жутко закричала, дергаясь в конвульсиях. Но я не дал ей времени опомниться. Оплел ее руки и ноги водяными струями, стянул, заставляя уходить всю энергию в землю. От пут тут же поднялся пар – вода кипела от проходящего сквозь нее напряжения, и у меня просто не осталось выбора.

Подскочив, я ударил кинжалом эмира в средоточие стихийных сил, разрушая его раз и навсегда. Узел молний тут же распался и мне под ноги упала обезображенная, обожжённая голая женщина, не вызывающая больше ничего кроме жалости. Вот только кроме своих сил у нее еще оставались заемные, и она вцепилась поломанными пальцами за печать.

– Стой! Не нужно. Тебе не победить. – сказал я, демонстрируя собственное плетение огня. – Я тебя не убил, разрушил средоточие сил, но не убил. Рана не смертельна. Ты можешь вернуться в наш мир, и сделать то, что собиралась.

– Уже слишком поздно. – криво усмехнулась Елизавета, но сорвать печать не сумела, ее обессиленные пальцы лишь скользнули по выставленному мной водяному куполу. – Нет… нет! Я не могу умереть так!

– Тебе не нужно умирать, мы отнесем тебя наружу… – сказал я.

– Ты не понимаешь! – выкрикнула, плача, обезображенная женщина.

– Так объясни! Хватит загадок! Что ты собиралась сделать? Зачем хотела привести сюда Ольгу? – не выдержав закричал я на раненную.

– Последний шанс. – криво улыбаясь ответила бывшая библиотекарь. – Я просто хотела спасти последнюю из своего рода. Это я виновата. Я требовала от них быть сильными. Заставляла идти на жертвы, выбирала им мужей. Словно собак спаривала, в ожидании хорошего потомства. Но каждое чертово поколение они становились все слабей!

– И что, ты решила отдать их ордену затмения? – догадываясь о произошедшем спросил я.

– Нет. Это они сделали сами… Ольга и этот дурачок Николас. – слабо прохрипела Елизавета. – Она просто исполняла мою волю, хотела стать сильнее. А когда я поняла, что внучка пошла по простому пути, было уже слишком поздно. Она должна была принести в жертву троих бездушных… главу ячейки забвения, неудачливого экспериментатора и… тебя. Но в последнюю секунду не смогла этого сделать.

– Это я не позволил ей вонзить в меня нож, а не она решила меня пожалеть. – мрачно сказал я, понимая, что Елизавету это уже ни в чем не убедит. – Зачем ты хотела, чтобы мы пришли вместе? Чтобы закончить начатое и принести меня в жертву?

– Нет. То есть да, но… ты бы не умер. Я бы передала ей печать, выжгла всю тьму в ее теле и душе. От тебя бы потребовалось лишь немного силы, ведь ты сам прошел через ритуал. Всего один осколок души… – Елизавета говорила все слабее. – Но теперь все это не важно. Я умираю. Я тоже использовала слишком много заемной силы.

– У тебя еще есть шанс спасти внучку. Если ты передашь мне печать грома, с ее помощью я попробую выжечь тьму в Ольге. У меня довольно умения и сил, чтобы справится с плетением. – ответил я, демонстрируя несколько объемных пентаграмм.

– Нет. Ты обманешь… – прохрипела Елизавета, глаза которой уже начинали застилать дымка. Она и в самом деле использовала слишком много заемной силы. А я… могу ли я забрать печать силой? Вопрос не праздный, но рисковать потерей такого сокровища…

– Передай мне печать, и я поклянусь, что сделаю все от меня зависящее, чтобы Ольга выжила без тьмы в душе! – крикнул я. – Последний шанс, или твой род прервется!

– Ты совсем не милашка. – прошептала Громова, но сумела шевельнуть рукой, указав на меня скрюченным опухшим пальцем. Печать дернулась и словно дикая кошка прыгнула мне на грудь. Сотни молний тут же вонзились в мое тело, пытаясь разорвать каждую клеточку изнутри, но я уже знал, как обращаться с подобной силой.