Он смотрит тоже ошарашено, для него это точно сюрприз не из приятных, и мои ноги едва меня слушаются, когда я опускаюсь перед ним на стул.

Черт! Только не это! Он не мог выбрать тот же предмет, что и я!

В классе всего шестнадцать человек, а в школе большой выбор дополнительных дисциплин для желающих получить аттестат с высокими баллами – макроэкономика, фотография, восточные культуры и психология, иностранные языки. В нашем городе находится один из лучших университетов в штате, поэтому никому не хочется упустить свой шанс.

Так почему именно право?!

Алексу всегда учеба давалась легко, он собирался изучать журналистику, и наверняка бы окончил школу с отличием. Когда Грегори Батлер однажды пошутил, что природа справедливо распределила роли между близнецами – одному дала мозги, а другому кулаки, как Картеру, он обиделся и сказал, что его брат гораздо умнее, чем все полагают, и обязательно это докажет.

Но мне всегда казалось, что старший из братьев рассчитывал на спортивную стипендию, как Николас. Парни из команды по лакроссу просто с ума сходили от прошлогоднего успеха в городском чемпионате, и я слышала, что Райта выбрали капитаном… И вдруг – азы юриспруденции.

От ледяного взгляда в спину лопатки сковало так сильно, что я не могу пошевелиться. При попытке извлечь из недр рюкзака тетрадь и ручку – и то и другое падает на пол, и я застываю в нерешительности, понимая, что не способна их поднять.

– Пересадите ее в другое место!

Мисс Эдвардс как раз заканчивает знакомиться с учениками, когда вынужденно прерывается и поправляет на носу очки, отреагировав на прозвучавшее требование.

– Вы что то сказали, мистер… э э, Райт? – переспрашивает она, словно не расслышала.

– Да, – слышится глухое и жесткое за спиной. – Я сказал, пересадите Холт в другое место.

Господи, мое сердце подпрыгивает и колотится, как у испуганной лани. Учащиеся класса поворачивают головы в нашу сторону, и я уже готовлюсь вскочить… когда женщина знаком показывает мне остаться на месте.

– Назовите причину, Райт, почему я должна это сделать?

Картер не смущается. Вряд ли что то или кто то способен его смутить, судя по холодному тону.

– Мне не нравится видеть перед собой Холт, вот и все.

Он говорит правду, я знаю, что он меня ненавидит, только не могу понять, почему. Однако сейчас я не нуждаюсь в ответе, мне и самой хочется убраться от парня подальше.

– Я не спрашиваю, что вам нравится, – не менее холодно замечает своему ученику мисс Эдвардс. – Я попросила назвать причину.

– Мне плохо видно из за нее.

– Вот как? – удивление на лице учительницы сменяет скепсис. – Назовите свой рост, мистер Райт.

Судя по заминке, вопрос Картеру не нравится, но он все же отвечает.

– Шесть футов, мэм.

– А могу я узнать ваш рост, мисс Холт?

Я произношу тихо, но меня слышат:

– Пять футов и четыре дюйма, мэм.

– Хорошо, – кивает учительница, – так я и подумала. Вы выбрали эту парту самостоятельно, мистер Райт? – уточняет у парня. – Без моего участия?

– Да, мэм.

– Помните ли вы главный тезис Декларации независимости?

По ее важному виду легко угадать, что она почти уверена в положительном ответе, и Райт ее не разочаровывает.

– Отлично помню.

– Тогда будьте добры, напомните нам его, пожалуйста. Иначе я усомнюсь в том, не ошиблись ли вы дверью кабинета?

Все в классе затаивают дыхание, и я тоже. Скандала с участием директора никому не хочется. Я бы с радостью пересела, только чтобы остановить этот разговор, – Пилар не ошиблась, мисс Эдвардс оказалась крепким орешком, другая бы уже давно вызвала администрацию.