Молодой варвар нутром чувствовал, что необъяснимая странность Нефрена была некоторым образом связана с тайной пирамиды. Он жаждал разобраться, в чем же тут дело, и случай представился. Однажды, когда служаночка явилась за водой к общей цистерне, он подошел и попытался заговорить с ней на нижнестигийском диалекте.

    – Ты до смерти боишься своего господина, – сказал он, доброжелательно улыбаясь. – Право же, ничего удивительного! Меня тоже тошнит от вида его рожи.

    Она вскинула на него глаза, мгновенно округлившиеся от ужаса, издала какое-то невнятное блеяние – так пытаются говорить немые или те, кому вырезали язык, – и, повернувшись, кинулась наутек, расплескивая воду из кувшина, который несла. Нефрен услышал ее испуганный вскрик. Он обернулся, увидел Конана и, судя по ставшему пристальным взгляду, – узнал...

    * * *

    – А ну, приготовиться, дармоеды!.. Пошла, пошла!.. Давай тяни, вы, ублюдки речных угрей!..

    По команде надсмотрщика восемьдесят сандалий одновременно прошуршали по камню, сорок обожженных солнцем человеческих тел напряглись, словно единое многочленистое насекомое, извивавшееся на самом верху недостроенной пирамиды. Кожаный такелаж заскрипел в намасленных блоках, и громадный угловатый камень стал косо приподниматься из своего гнезда, пока его верхний край не заскреб по одной из трех крепких деревянных опор.

    – Держи! Держи на весу!.. – распорядился надсмотрщик.

    Не закрепляя каната, работники налегли на него, удерживая глыбу в нескольких ладонях от каменного основания.

    – А теперь – рычаги! Да ровнее, ровнее, не то напортачите!

    Здоровенный, голый по пояс надсмотрщик с важным видом расхаживал туда и сюда. Однако троим людям с длинными деревянными рычагами, которые пытались отодвинуть камень от соседнего, мало было проку от его указаний.

    Подойдя к краю стены, он посмотрел вниз, на Конана. Тот висел на веревке, стараясь засунуть инструмент в узкую щель.

    – Пошевеливайся, варвар! Вся команда тебя только и ждет!..

    – Заткни пасть, шлюхино отродье! – зарычал в ответ киммериец. – У тебя бы вышло не лучше, да только очко не выдержит спуститься сюда! Скажи-ка им там, чтобы не мух задницей ловили, а налегли как следует!

    Конана вывесили туда, на почти отвесную стену, с тем чтобы он длинным ясеневым шестом выковырял осколок глыбы, треснувшей при установке и теперь мешавший ей притереться к соседним блокам и основанию. Осколок оставался прижат весом камня. Конан висел на веревке, упираясь в стену широко расставленными ногами, и то тянул, то толкал, стараясь его высвободить.

    – Идет!.. – покричал он наверх. – Навалитесь-ка еще с этой стороны!.. Есть!..

    Конан наконец-то подцепил своим багром упрямый осколок и выдернул его вон. Камень пролетел между расставленными ногами киммерийца и скатился по крутизне вниз, чтобы занять свое место среди кучи разного строительного хлама. Глыба бухнула о соседнюю. Деревянные рычаги не успели вытащить, и она раскрошила их своей тяжестью.

    – Есть там еще осколки помельче?.. Нет?.. Тогда опускай, только тихо, тихо, остолопы!

    Несмотря на строгий приказ, истерзанные мускулы работников не выдержали нового напряжения, и глыба, заскрипев такелажем, быстро пошла вниз.

    – Стой!.. Стой, во имя дьяволов Крома!.. – заорал Конан, но за шумом и скрежетом его никто не услышал.

    Горячий вихрь пополам с пылью и мусором ринулся ему в лицо из-под камня; ослепленный, он потерял опору и качнулся на веревке, как маятник, вдоль стены.