— Григорий Якименко, курсант школы снайперов.

— Старшина Гаврилюк, замкомандира саперного взвода. Командир наш в первом вагоне в СВ с другими командирами едет. Сам куда?

— На фронт.

— Ты вроде не похож на взрослого, подросток и есть подросток. Не рано?

— Через год выпуск, а сейчас у нас практика. Через две недели вернусь.

— Не понял, как это так? — удивился старшина. — Курсы же трехмесячные.

— Так это армейские, а я в осназе учусь.

— А-а-а, ну это может быть. Вот там устраивайся, у буржуйки все места заняты, но там зато не дует.

— Не страшно, нормально.

Именно на это я и рассчитывал, не многие были осведомлены о том, как происходит учеба в осназе НКВД, так что им можно вешать любые байки на уши, при подтверждающих документах любой чуши поверят.

Лежа на нарах, я поглаживал Шмеля — тот полулежал рядом, положив морду мне на живот — и размышлял о своей судьбе. Мне не помешало даже то, что состав дернулся и, набирая скорость, от вокзала пошел в сторону фронта, и то, как с лязгом закрыл дверь вагона старшина.

С момента того обстрела меня снайпером прошло шестнадцать дней, и наступило девятое октября. Уже серьезно холодало, с намеком на скорую и суровую зиму.

Сперва я расскажу о последствиях того обстрела и последующей погони. По мне это никак не ударило, парни, что присоединились к преследованию, молодцы, все на себя взяли. В общем, в тот же день я посетил наркомат. Вызвал, как оказалось, меня сам Берия. Он, очень внимательно отслеживая мою мимику, спросил о предыдущем дне, схватке на рынке, потом о том, как меня перехватили у схрона, и мельком упомянул о пожаре в одной сомнительной квартире. Потом уже спрашивал по сегодняшнему дню, об обстреле и о погоне. Про квартиру с уничтоженными бандитами я ничего не сказал, вроде как не знаю, но по-моему, нарком мне не поверил, а вот остальное он слушал очень внимательно, кивая, когда я говорил что-то интересное.

Когда я закончил, он взял со стола одну из папок, довольно тонкую на вид, и, протянув ее мне, сказал:

— Ознакомься, я так понимаю, тебя ведь именно эта информация интересует?

— Д-да, — рассеянно пробормотал я, быстро изу чая папку с личным делом моего отца.

Нарком не ошибся, в папке действительно было все, что мне требовалось. То есть одним этим жестом он приоткрыл тайну и причину такой яростной охоты на меня этой девушки. Все оказалось просто. Она была моей старшей сестрой — по матери, отцы у нас были разные. Если одним словом, то мой погибший в сороковом году отец влюбился в одну дворянку, ладно бы простую, но ведь в графиню, дальнюю родственницу самого императора. Она была вдовая с маленькой дочерью на руках, но с планами побыстрее покинуть ставшую опасной для нее родину. Не успела. Тогда еще краском Иванов, заметив ее в вагоне эшелона, что шел к границе, просто похитил и… изнасиловал. Насилие было продолжительным, он ее не отпускал, а со временем так вообще вынудил выйти замуж за себя. Та была, скажем так, в интересном положении, то есть вынашивала меня. К этому времени Иванов служил в Азии у границы, там же были и его жена и падчерица. Как она там снюхалась с местными агентами белогвардейцев, я не знаю, но мой биологический отец, вернувшись как-то со службы, обнаружил одного сына в люльке и записку от жены. Правда, что было в записке, Роман никому не говорил, а сразу ее сжег. Моя биологическая мать меня не забрала, только дочь, выродка красного ей было не нужно. Это все было в докладной записке старого друга Романа Иванова, что проходил с ним там службу. О том, что отец потом пил несколько месяцев, я читать не стал, мне это было неинтересно, а изучал информацию дальше, там уже работала наша агентурная сеть в Германии.