Стефани Винтер. Основной инстинкт
1
Лора на полном ходу налетела на рыжебородого толстенького разносчика пиццы, который нес целую пирамиду пестрых, благоухающих свежей выпечкой коробок. Счастье, что столкнулись они у самого пикапа, и коробки, сдержанные корпусом машины, не посыпались на асфальт. — Растяпа! — рявкнул на нее толстяк и добавил пару словечек, после которых тут же, выпустив все свое раздражение, пришел в восторг от фигуры девушки. И даже одной рукой удерживая ароматный груз, другой успел ущипнуть ее за упругую попку. Что верно то верно! — она действительно растяпа, тут даже обижаться не на кого, потому что вечно ей приходилось с кем-то сталкиваться, кого-то задевать зонтиком, или что-то терять… Вот и сейчас Лора шагала в направлении озера Эми, чтобы поискать любимое пляжное полотенце, которое оставила там накануне. Вспомнила же она о своей потере случайно, по дороге в магазин, где собиралась присмотреть кое-что из косметики. Поколебавшись немного, но все же решив не откладывать поиски в долгий ящик, девушка изменила маршрут и отправилась на берег озера. Однако прогулка по песку в туфлях на высоких каблуках, да еще и в колготках, как выяснилось очень скоро, весьма осложняла решение проблемы. Мало того, что полотенца на месте могло и не оказаться, — санитарные службы здесь работали как часы, пляж к тому же был не тем местом, где стоило расхаживать в таком виде. Каблуки глубоко увязали при каждом шаге, а мелкий песок мгновенно набился в обувь. Ступать же по песку в такую жару босиком, все равно, что танцевать на раскаленной сковородке. Но не поворачивать же теперь обратно, вздохнула девушка и побрела по пляжу к белеющим лежакам и разноцветным зонтикам.
* * * Отец Лоры считался удачливым бизнесменом, хотя поначалу дела у него шли весьма посредственно. Не отличаясь особой Интуицией, он сперва не очень-то рисковал на бирже, панически боясь проколоться с акциями, и терял из-за этого приличные деньги. Потом же, отчаянно сожалея об упущенной прибыли, доводил себя до сердечного приступа. Повторялось это раз за разом, пока мистер Эндрю Селинджер не навестил знакомого психоаналитика, и тот не помог ему выбраться из трясины постоянного страха. Увеличение собственного состояния, — тем более после того, как его жена, мать Лоры, полтора года назад умерла, — стало единственной страстью мистера Селинджера. Это выглядело так, словно безутешный вдовец хотел почтить ее память, потворствуя роскоши, которую его супруга обожала. Роскошь — единственное, что радовало бедную женщину в последние годы перед тем, как ее сердце внезапно остановилось… Поэтому теперь, когда обладающий внушительным состоянием мистер Селинджер устраивал вечеринки в их летней резиденции Стэнхоуп-Плейс, расположенной в предместьях Монреаля, вокруг Лоры толпилась куча мужчин, старающихся привлечь внимание богатой наследницы.
Лоре вдруг вспомнились вечеринки, которые они устраивали, когда еще жили на ферме: рекой лилось пиво и вино, в каждом углу дома хрустели чипсы, в саду дымилось мясо, зажаренное на углях, всюду сновали гости, причем далеко не в вечерних нарядах. Да, у них всегда собиралось много народу. Ведь главным было доброе искреннее человеческое общение, — самое дорогое, что есть на белом свете. Так считала мать Лоры, так считал ее отец, так считала она сама… Разомлевшие от хорошей еды и выпивки гости всегда говорили Лоре что-нибудь приятное. Она слыла, что называется, любимицей публики, самой обожаемой девочкой на свете, — как любила повторять ее мать. Мама… Всегда такая нарядная, такая красивая! Лора вспомнила, как отцу все время завидовали другие мужчины, его друзья: «Тебе досталась большая ценность, береги ее». Он следовал совету приятелей, хотя иногда можно было подумать, будто мистер Селинджер пренебрегает своей женой. |
