— Я не знаю ничего такого, что не имеет отношения к делу и что не известно другим полицейским, — оправдываясь, сказал Ник.

— О?!

— Да. Вот вам и "о".

— А какое отношение к делу имеет то, что я не люблю носить нижнее белье? Вы ведь знаете это, Ник. А ваши коллеги — нет.

— Я уверен, что капитана Толкотта это заинтересовало бы, — сказал он. — А вообще-то, черт побери, следует рассказать об этом ребятам из управления. Я добавлю строчку к вашему досье.

— Не забудьте, пожалуйста. — Она скинула туфли и открыла дверцу машины. — Это было бы очень забавно, — произнесла она, точно прощалась с ним после свидания. — Спасибо, что подвезли.

Она со стуком захлопнула дверцу и побежала босиком по лужам под проливным дождем, покачивая бедрами. Ник сидел за рулем и не спускал с нее глаз, пока она не открыла дверь своего дома и не скрылась из виду.

Глава седьмая

«Десять — четыре» — так назывался бар на Брайантстрит, располагавшийся в нескольких кварталах от суда и здания полицейского управления Сан-Франциско; его облюбовали коллеги Каррана. Но хотя они и любили заглядывать туда, задерживались они там ненадолго, впрочем, как и в самом управлении. Некогда это была типичная распивочная для полицейских, каких немало в Нью-Йорке, Детройте, Чикаго и Бостоне, где они повсюду составляют довольно замкнутую касту, состоящую из иммигрантов второго-третьего поколений, консервативных сторонников «жесткой линии», приверженцев порядка и закона. Такие душные забегаловки славились крепкими напитками и тяжелой едой — пережаренной и жирной.

Но состав работников полицейского управления Сан— Франциско обновлялся. Пожилые старомодные полицейские постепенно уходили на пенсию, уступая место новому поколению. И в баре «Десять-четыре» появились изысканные коктейли и пиво разных сортов. «Лютеры», «Муви Старс», «Крис Исаак» — знаменитые рок-группы Сан-Франциско — оттеснили Фрэнка Синатру и Тонни Беннета на автоматический проигрыватель. Зал бара даже украсил папоротник.

В «Десять-четыре» всегда было полно полицейских. Пожилых полицейских вроде Гаса Морана и полицейских пообразованнее вроде Ника Каррана в хороших костюмах, с модными дорогостоящими стрижками. Гас Моран и Уокер устроились за отдаленным столиком, они медленно потягивали наливку в стаканах и дожидались Ника. Он не обещал прийти сюда, но они знали, что он все равно появится рано или поздно, как голубь, который всегда возвращается к родному гнезду.

Ник еще не успел подойти к стойке, как Уокер накинулся на него.

— Эй, Карран, что это за пляски вокруг тебя? «Ник, вы не хотите сигарету? Ник, вы не подвезете меня домой?» Объясни, пожалуйста, что это такое, черт побери.

— Она не просила, чтобы именно я подвез ее. Она обращалась ко всем, — возразил Ник.

— Послушай, Ник, — обратился к нему бармен, — Тебе как обычно? Грушевый сидр с лаймом?

— Двойного «Черного Джека», у меня трудности, Цыпленочек, — ответил Ник.

— Что это ты делаешь, сынок? — спросил Гас.

— Я пью первый раз за три месяца. Тебе этого мало?

— Да, — сказал Гас Моран.

— Ты не прав.

— Ты ведь знаком с ней, правда, Ник? — спросил Уокер.

— Я не знаю ее. А она не знает меня. Я никогда не слышал о ней, никогда не видел ее раньше. Гас и я разговаривали с ней вчера впервые. Правда, Гас?

— Откуда мне знать, черт возьми?

Бармен по кличке Цыпленочек поставил на стойку перед Ником большую порцию виски.