— Вашего детектива?

— Моего детектива. Для моей книги. Надеюсь, вы не возражаете? Ведь вы не возражаете, правда?

— А что бы изменилось, если бы я возражал?

Она улыбнулась и ушла от ответа, как борец, Уклоняющийся от пары быстрых внезапных ударов.

— Хотите выпить? Я как раз искала себе компанию.

— Нет, благодарю.

Она кивнула как бы сама себе.

— Ах да, я забыла. Вы отказались от старых греховных привычек. Ни тебе шотландского виски, ни «Джека Даньела». Ни сигарет, ни наркотиков. — Она улыбнулась через плечо. — Ни секса?

Кэтрин не стала ждать ответа. Она подошла к бару — на мраморном откидном столике стояло много бутылок и в большом углублении лежал кубик льда.

— Я хочу задать вам несколько вопросов, — спокойно сказал Ник.

Она держала в руках ломик для льда и принялась обкалывать кубик.

— Я тоже кое о чем хотела вас спросить.

— Правда?

Лед трещал и дробился, когда она снова и снова ударяла по нему.

— Задать вопросы, важные для моей книги.

— Чем вам не нравится кубик льда?

— Я не люблю ровные края.

Кэтрин всерьез занялась льдом, разбивая его на мелкие кусочки. Она вновь и вновь поднимала руку, обрушивалась на него, не щадя сил.

— О чем вы хотели спросить меня? — поинтересовался Ник.

Теперь она кончила колоть лед. Отбросила ломик в сторону, швырнула горсть осколков в стакан и наполнила его «Джеком Даньелом».

— Скажите, Ник, что вы ощущаете, когда убиваете человека?

Она спросила это таким тоном, каким владелец дома обращается к соседу: «Скажите, что вы делаете, чтобы избавиться от ползучих сорняков?»

— Так что вы ощущаете? Почему вы молчите?

— Я не знаю. Но вы должны знать. Что вы ощущаете? Силу? Жалость? Тошноту? Возбуждение? Или все вместе взятое? Или что-то еще? Нечто такое, что вы даже не можете определить, пока не разделались с кем-нибудь?

Отвращение к ней, к своему жестокому прошлому промелькнуло у него на лице.

— Это был несчастный случай. Они попали в линию огня. Убийство никогда… Это был несчастный случай. Вот и все.

— Но как происходят подобные несчастные случаи, Ник? Разве они случаются просто так? Разве вы не испытывали непреодолимое желание нажать на спусковой крючок?

— Это был несчастный случай, — с жаром возразил Ник. — Я был тайным агентом. И присутствовал на сделке по продаже наркотиков. Такое бывает…

— Так просто и бывает?

— Да. У вас нет никакого плана. Подобное убийство при покупке наркотиков не планируется заранее. Не то что…

— Джонни?

— Я хотел сказать — профессор Гоулдстайн. Ноа Гоулдстайн. Вам знакомо это имя?

— Это персонаж из моей прошлой жизни. Ник, с тех пор минуло уже четырнадцать лет.

— Вы хотите, чтобы я назвал персонаж из вашей нынешней жизни? Какое впечатление на вас производит имя Хейзл Добкинс?

Она отпила из стакана, не отрывая взгляда от лица Ника. На мгновение он представил себе, какая ослепительно белая у нее кожа, ему показалось даже, что он видит, как коричневая жидкость опускается по ее гладкой шее.

— Добкинс? Гоулдстайн? С кого мне начать? — Давайте начнем с Гоулдстайна.

— Ноа был нашим воспитателем в первый год моего обучения. Она улыбнулась. — Знаете, пожалуй, эта история и натолкнула меня на мысль про ломик для льда. В моем романе. Забавно, как работает подсознание, правда?

— Очень забавно.