|
Тихо играет скрипка. Кто может сказать, что в этом не заключен глубочайший смысл? Виктор привстал с шезлонга, наклонился над столиком, налил в бокал свежий, ярко-оранжевый сок. Снова откинулся на спинку, пригубил напиток, любуясь тем, как Лина втирает в кожу крем. – Здесь на самом деле можно загореть? – спросила она. – Тутмес сказал, что можно. – Не сегодня, – сказал Виктор. – Я отключил источники ультрафиолета. – Почему? Я хочу сейчас. – Адаптационный период. Сейчас загар вреден. Нужно подождать несколько дней. Ультрафиолетовое излучение может повредить нежные клетки девочки, а это нежелательно. Ее клетки важнее всего. Важнее милого личика, важней острых грудок и упругой попки. Девочка представления не имеет, какие сокровища таит ее тело. Лина накинула халат, провела пальчиком по краю хрустального кувшина с соком. Ее тонкие брови недовольно сдвинулись. – Только сок? А можно вина? – Нет, милая. Нет. – Ну хоть чуть-чуть, пожалуйста! – Лина сверкнула глазами, лукаво прикусила нижнюю губку белыми зубами. – Вот столечко. Я же не прошу у тебя чего-нибудь крепкого, виски или бренди. Всего лишь легкого вина. И тогда будет совсем хорошо. – Нет, Лина. Потерпи. – Когда будет можно? – Через три дня. – Ужас! – Лина плюхнулась в соседнее кресло, подобрав полы халата, по-ребячьи взбрыкнула длинными ногами. – Не доживу. Мне скучно, Вик. – Уже скучно? – Виктор улыбнулся, покачал головой. – Скучно без вина и загара? Можно подумать, что на Земле ты только и делала, что лежала в солярии и пила вино. – Ну… Там хотя бы другие люди были. Компания. Было с кем пообщаться. – А со мной общаться не хочешь? – Пообщаться? – Лина быстрым движением скинула халат, скачком преодолела расстояние до Виктора и оседлала его сверху. Шезлонг под Виктором жалобно заскрипел. – Давай пообщаемся, Вик. Давай, прямо сейчас… – Три дня, – просипел Виктор. Голова его кружилась. – Пойми, я не хочу, чтобы ты заболела. Не будь глупой девочкой, ты сама знаешь, что пока нельзя… Лина впилась в его губы поцелуем, перекрыв дыхание. Оторвалась через полминуты, откинула голову, тряхнула чистыми белыми волосами и произнесла, отчетливо выговаривая каждое слово: – Мерзкий. Скучный. Старикашка. – Лина, тебя никто не заставлял. Ты сама рвалась сюда. – Враки, враки. Ты обманул меня. Сказал, что здесь будет все, чего я захочу. А теперь говоришь, что все запрещено. Может, мне поговорить с Тутмесом? Думаю, он не откажется удовлетворить мое маленькое желание. – Хочешь убить Тутмеса? – холодно спросил Виктор. – Не думал, что ты настолько жестока. – Как – убить? – Если Тутмес прикоснется к тебе хоть пальцем, я пристрелю его на месте. – Пристрелишь? Глупости! Ты не можешь такого сделать. Это же убийство! Лина зло фыркнула, вскочила на ноги. Виктор сел, с облегчением опустил на пол затекшие ступни. Сосуды шалят. Все-таки шестьдесят с гаком лет – не шутка, как ни маскируй их моложавым телом и гладким лицом. – Тутмес – не человек, – сказал он. – Это вещь. Моя вещь. Я могу сделать с ним что угодно. |
