– А-а-а, – чему-то обрадовался он, – так это и есть ваше первое задание: прочитать, что тут написано.

    Я получила обратно немного помятый и вымазанный в земле билет и начала буравить его взглядом. Преподаватели занервничали и выжидательно загмыкали. Я сосредоточенно перевернула билет вверх ногами и продолжила его разглядывание.

    – Ну… тут все ясно… – протянула я, чтобы хоть что-то сказать, а потом что-то протарабанила, искренне надеясь, что это поможет.

    Это помогло. Билет резко засиял ярко-белым светом, вытянулся в длину и ширину, злобно зашипел и накинулся на преподавателя огня.

    – А-а-а!

    Сверкнуло пламя, в листе появились дыры. Но плотоядный билет упорно обматывал мэтра слоями бумаги, шипя и тлея с правой стороны. Кстати, на нем все-таки проявилось первое задание.

    – Помогите!

    И ему помогли! Его облили водой, закопали в пол и заморозили воздухом. Билет не выдержал испытания и развалился. Мэтр молчаливой глыбой льда высовывался из земли по пояс и молча вопиял.

    Я страдала, понимая, что экзамен мне как минимум не зачтут, как максимум – меня убьют, судя по суровому выражению лиц членов комиссии.

    Но нет, пока все обошлось, мага разморозили, усадили на стул и даже высушили его одежду.

    – Мне можно тянуть следующий билет? – робко осведомилась я.

    – Нет! – рявкнули они хором.

    Я смущенно затихла.

    – Я прочитал, что было на листе, – тихо сказал мэтр огня.

    Еще две сферы окутали магов воздуха и земли, магу огня уже все было до фонаря.

    – Первое задание, – похоронным голосом начал он, – вы уже выполнили, три балла.

    Я молчала.

    – Второе задание… – еще более грустно добавил он, я почти плакала, сочувствуя, – из четырех… создать из воздуха что-либо, а лучше – стул.

    Я сосредоточенно почесала в затылке. Стул так стул. И что-то пропела.

    Все напряглись, но ничего не происходило. На меня смотрели как на палача со стажем, я же внимательно рассматривала воздух.

    Внезапно поднялся легкий ветерок. Потом он стал нарастать. Билеты поднялись в воздух и закружились в медленно проявляющейся воронке смерча. Следом полетели все еще держащиеся за стулья преподаватели, вопя во все горло, и закружились в центре комнаты. Последним поднялся стол. Когда преподы увидели, что он летит к ним, началась форменная паника. Они бросали стулья, гребли руками, грязно ругались… Но стол долетел.

    Стук, глухие звуки ударов и вопли боли показали, что он уже в воронке. А я почему-то продолжала стоять в центре комнаты, даже волосы не растрепались.

    И вдруг смерч исчез, на пол рухнули стол, стулья и комиссия. А на треснутой крышке стола стоял изящный резной стул из зеленого хрусталя, неизвестно как тут оказавшийся, да еще и целый.

    Я с ужасом смотрела на разгром и пыталась понять, все ли живы. При попытке помочь члены экзаменационной комиссии начали вспоминать мою мать и родственников, умоляя убраться. Я послушно отошла.

    Но это были крепкие ребята. Стол был починен, переломы и синяки залечены. И они снова сидели на своих местах. В глазах их горел огонь, движения были скупы и рациональны, к этому моменту меня ненавидели все.

    – Следующее задание, – простонал лежащий на столе преподаватель огня, остальные взглянули на него как на садиста, но сказать никто ничего не успел, – найти под землей воду.