– Спасибо, – улыбнулся Филипп. – Я старался.

 Роман тоже улыбнулся. Этот парень нравился ему все больше.

 – Давно знаешь Дубинина?

 – Третий год. Я у него практику проходил еще на курсах. Потом он взял меня к себе стажером.

 – Ясно, – кивнул Роман. – Где срочную служил?

 – Рязанская воздушно-десантная…

 – Десантура, значит?

 – Так точно.

 – Повоевать довелось?

 – Пять с половиной месяцев в Чечне.

 – Почему пять с половиной?

 – Ранен был. В бедро… Пустяки. Но после госпиталя дослуживал дома.

 – Почему к нам решил?

 – Нескучно живете, товарищ капитан.

 – По мне судишь?

 – Нет… – заметно смутившись, пожал плечами Филипп. – Вообще, нравится мне это…

 – Романтика?

 – Да нет, не то чтобы романтика…

 – Рисковать любишь?

 – Ответственную работу люблю, – серьезно ответил Филипп. – Такую, чтобы, кроме меня, никто больше не мог ее сделать. Понимаете?

 – У-гу… – помолчав, кивнул Роман. – Понимаю. А то, что за эту ночную поездку тебя в случае чего по головке не погладят, тебе майор Дубинин сказал?

 – Сказал.

 – И что? Не боишься навсегда загубить карьеру?

 – Есть маленько, – улыбнулся Филипп.

 – Зачем же тебе все это? – улыбнулся и Роман.

 – А вам – зачем?

 На это Роман не нашелся что ответить. Да, наверное, оно и не нужно было, этот улыбчивый парень, похоже, сам все отлично понимал.

 В салоне на какое-то время наступило молчание. Ровно гудел мотор, навстречу неутомимо неслась темная лента шоссе. Вот она, наша смена, думал Роман, глядя на проплывающие дорожные знаки. Ничего, нормальные ребята. Ерунда это, что молодежь ныне мельчает и не та, что раньше. Стариковское брюзжание. Во все времена это говорится, и во все времена находятся те, кто не боится брать на себя ответственность любого уровня.

 – Притормози на пару минут, – сказал Роман.

 – Пи-пи захотели, товарищ капитан?

 – Что ж я, не человек?

 Филипп остановил машину у обочины, выключил фары. Роман вылез из машины, сделал несколько шагов в сторону, к темнеющему леску. Сзади открылась дверца – Филипп тоже вышел из машины. Судя по звуку шагов, пошел за ним следом.

 Последняя проверка, думал Роман, стоя спиной к нему, и лишь по неясной тени, которую напряженно ловил скошенным вниз и назад взглядом, отслеживал каждое его движение. Сейчас, когда обе руки заняты и поза самая беззащитная, он уязвим как никогда. Более удобного момента не придумать.

 Труднее всего было заставить себя исполнить то, для чего он попросил остановить машину. Но при некотором усилии Роману удалось сделать это. Поливая какое-то деревцо, он незаметно косился на Филиппа, но глаз на затылке не было, и когда тот зашел за спину, в темноту, Роман совсем потерял его из виду. Теперь вся надежда была только на слух, обострившийся до предела, и на рефлексы, наработанные годами тренировок и службы.

 Хрустнула ветка под ногой Филиппа. Рука Романа чуть дрогнула, струя прошуршала мимо дерева. Какое-то время Филипп не издавал ни звука. Так и мерещилось, что он достал из-за пазухи пистолет и целит ему в спину…

 До судороги в лопатках хотелось оглянуться, но Роман знал, что этого делать нельзя.