Он ждет. Я тоже. Проходит еще целая минута, прежде чем я включаю свет в салоне и протягиваю ему руки.

– На что надо смотреть? – спрашивает он.

Я показываю на кончики своих пальцев. Они все в сухих морщинках и трещинах.

– Нейродермит.

– И?

Вырубаю свет.

– Я сегодня на перемене семнадцать раз помыл руки после туалета.

Джаред долго, долго выдыхает.

– Чувак…

Я молчу. Тишина стоит оглушительная.

– По ходу, опять начинается.

– Да ладно, это просто нервы, – отмахивается Джаред. – Экзамены на носу, и эта твоя безответная любовь к Хенне…

– Не нравится мне слово «безответная».

– …ладно, твоя незаметная любовь к Хенне.

Дружески бью его по плечу. Опять тишина.

– А если я сойду с ума? – наконец шепотом спрашиваю я.

Чувствую, как в темноте Джаред пожимает плечами.

– Зато подложишь свинью сенатору.

Мы смеемся. Не слишком весело.

– Да не спятишь ты, Майки. А если спятишь, я буду рядом – и помогу.

На душе сразу становится…

Так, ладно, слушайте. Джареду нравятся парни. Мы все это знаем, он сам рассказывал, хотя официально пока ни с кем не встречался (да и с кем ему встречаться в этой глуши – с каким нибудь престарелым фермером извращенцем?). Джаред не любит об этом говорить, а мы и не спрашиваем, где он пропадает вечерами, когда не тусит с нами и не работает. Мы с ним иногда дурачились, было дело (хотя мне нравятся девчонки, а точнее – Хенна), но это потому, что у подростков гормоны играют. В нужный момент на что угодно возбудишься, да хоть на бревно, но сейчас вы должны понять меня правильно: я люблю только трех людей на свете, если не считать этой непонятной истории с Хенной.

Трех людей: Мэл, Мередит… И третий человек – не папа и не мама, нет.

– Хочешь поговорить о безумии? – ехидно спрашивает Джаред.

– Ну да, да… Знаю.

Мир – он вообще сумасшедший, я в курсе. В нем этого добра столько, что мои загоны с дверями, постукиванием, пересчитыванием предметов, мытьем рук и прочим – прямо таки образец психического здоровья. Джаред по сравнению со мной вообще псих, но вряд ли это мешает ему спать по ночам, вряд ли он из за этого думает, что лучше бы ему быть…

Ну, вы поняли.

А если не поняли, значит, и не надо.

– Там пума бродит, – говорит Джаред, глядя в окно.

Вздыхаю.

– Угу. Там всегда бродит какая нибудь пума.

Глава третья

в которой обнаруживают труп хипстера Финна; Сатчел (когда то она встречалась с Финном) просит Дилана и второго хипстера по имении Финн прогулять школу и пойти вместе с ней к ее дяде алкоголику и по совместительству – копу, который расследует убийство; тем временем Посланница, заняв новый Сосуд, начинает необходимые приготовления к вторжению Бессмертных.

Городок у нас самый обыкновенный, такой же, как ваш. Школы, семейные рестики, куча машин. Несколько огромных церквей сбились в кучку и пытаются не сильно выделяться на фоне семейных рестиков (ведь спасение души – это так же просто, как куриные крылышки, ага). Еще есть пожарные станции, возле которых стоят таблички с информацией о начале и конце сезона лесных пожаров. Есть полицейские участки с табличками, призывающими автолюбителей пристегиваться за рулем. Есть лесопилка – возле нее стоит знак со злобным политическим каламбуром. Есть стоянки для трейлеров, банки, «Уолмарт», пара синема парков.

Есть деревья. О очень много деревьев. Тут ведь раньше был лес.

О’кей, о’кей, в нашей части города деревьев просто неприлично много, а вот синема парков могло быть и побольше, но мы не жалуемся.