|
Раньше то местным куда хуже жилось – например, когда в наших краях хипстеры воевали с зомби (правда, я тогда только родился и сам ничего не помню, это мне дядя Рик рассказывал, но он теперь нечасто у нас гостит). Еще был ужас, когда лет восемь назад свежее поколение хипстеров решило изгнать печаль из пожирателей душ (они то и взорвали здание школы – видимо, то была часть доселе неизвестного экзорцистского обряда). И даже не заикайтесь при мне о той жуткой истории, когда все хипстеры повлюблялись в вампиров, а потом их уничтожили. Дело было пару лет назад. Старший брат Хенны – его звали Тииму – тоже зачем то ввязался в этот идиотизм и, представьте себе, пропал без вести. С тех пор никто его не видел, но время от времени он шлет семье электронные письма. Исключительно по ночам.
А еще в нашем городе, как и в вашем, люди мечтают. Мечты и чаяния у нас те же самые. Мы такие же конченые, храбрые, лживые, верные, двинутые и нормальные, как все остальные. И хотя в моей семье и среди моих друзей нет никого, кто мог бы стать Избранным (или Светочем Мира, или что там будет модно через пару лет), все же простых ребят вроде меня на свете гораздо больше, чем хипстеров с необычными именами и Высшими Предназначениями (ладно, зря я так, они вообще то неплохие, эти хипстеры, просто… у них свой клан, и нам туда путь заказан). Что же до меня, то я просто хочу окончить школу. Провести с друзьями последнее лето. Уехать на учебу. И (больше чем) поцеловать Хенну (больше чем) один раз. И тогда уж начать разбираться, что к чему в этой жизни. А у вас как?
– Ну что, влетело? – спрашивает Джаред утром, на матанализе. Мы сидим на последней парте. Джаред вообще может не париться: у него уже столько баллов, что хоть экзамен не сдавай, все равно будет «пятерка». – Да не особо. Прослушали еженедельную лекцию о том, что семья должна быть сплоченной, тем более выборы на носу, бла бла бла. – Я кошусь на него. – Тебя тоже упомянули. – Кто бы сомневался! – ухмыляется он. Тут звенит звонок, дверь в кабинет открывается в последний раз, и входит Нейтан. – Прошу прощения! – улыбается он мисс Джонсон, математичке. Она у нас клевая, хоть и немолодая, – умная и с чувством юмора. К тому же лесбиянка. Улыбочка Нейтана не должна на нее действовать, но почему то действует. Я пересчитываю уголки учебника. Семь раз подряд. – Друг, расслабься, – шепчет мне Джаред. – Это самый обычный чувак, а не дьявол во плоти! – Хенна на него запала. – Она только сказала, что он красавчик. Так и есть. Я перестаю считать. – А что такого? – Джаред пожимает плечами. – Я просто констатирую факт. – Да, но кто переводится в новую школу за пять недель до… Из динамика над дверью раздается сначала треск, а затем голос директора: – Ну что, внимание!.. – Директор у нас франкоканадец и говорит всегда так, будто помирает со скуки. – Вынужден сообщить вам печальную новость, которую многие из вас наверняка узнали из социальных сетей. Сегодня утром было обнаружено тело старшеклассника Финна Бринкмэна. Причины смерти пока неизвестны, но мы просим всех учеников школы соблюдать осторожность и не гулять поодиночке. Если вы увидите или услышите что то подозрительное, немедленно сообщите старшим или в полицию. Кому надо – обращайтесь к школьному психологу, и все такое. Математичка молчит. Я поворачиваюсь к Джареду. Он явно думает о том же, о чем и я. – Надо кому то сказать!.. – Надо… Но ты же понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он прав. Скорее всего не выйдет.
– Утро, считай, насмарку, – говорит Мэл, когда мы встречаемся внизу. |
