— Я уже думал, что пора вмешиваться, — будничным тоном заявил мне Израцзов, стоящий возле того ледяного пятна, которое заставило меня завалиться. — Думаю, это лучше убрать, — и он провел рукой над волшебным льдом, ненормально скользким и оттого опасным. Лед подернулся зеленой дымкой, запузырился и исчез. Все-таки Изразцов очень сильный маг, очень. Пока он убирал ледяную ловушку, я посмотрел на столпившихся в отдалении учеников. Да, похоже, я урок на этот раз преподал не только мудозвону Водникову и его дебилам, но и половине школы, которая уже завтра расскажет второй половине про то, что произошло в подробностях. Изразцов тем временем выпрямился и кивнул на ворота. — Пошли, сейчас тебя будут убивать по настоящему. Но, ничего, мы с господином Подоровым попробуем научить тебя держать такие вот удары судьбы.

Я, если честно, не понял, о чем он говорит: от магического истощения, хвала богам, не полного, слегка подташнивало, да и вообще, голова кружилась, хотелось забраться под одеяло с головой, свернуться клубочком, как в далеком детстве, уснуть и проспать до весны. Никто мне не может ответить на простой вопрос: где, вашу мать, мой дед и что мне сейчас в его отсутствие делать.

За воротами полковник Подоров, который оказался главой всей Службы Безопасности, хотя, после посещения его вотчины, я ожидал того, что он окажется не простым следователем, но все же не настолько, стоял напротив ухоженной и даже, можно сказать, красивой женщины и что-то ей доказывал, в то время как она рвалась к воротам.

— Отпустите меня! Вы что не видите, это ублюдок убивает моего сына! А вы стоите здесь и ничего не делаете! — дама начала переходить на визг, а полковник, не теряя ни грамма спокойствия, отвечал.

— И что я, по-вашему, госпожа Водникова, должен делать?

— Арестуйте его! И сделайте же что-нибудь! Или вы будете вот так стоять и смотреть?

— За что мне арестовать Керна? — Подоров улыбнулся краешками губ. — Я не вижу в его действиях состава преступления. Если я подамся на ваши истерики, меня адвокаты Кернов по земле размажут, и я лишусь своей должности, которой я совершенно не хочу лишаться.

— Да как же нет состава преступления? — она все-таки завизжала. — Он же чуть не убил всех пятерых мальчиков, а вы меня не пускаете, чтобы я оказало помощь своему сыну! Да еще и отказываетесь принимать меры!

— Позвольте, Матвей Игоревич, я объясню Татьяне Егоровне, что сейчас произошло. Заодно, напомню то, что она так тщательно пытается забыть, если судить по ее поведению. Но прежде, позвольте вас успокоить, за этими героями сейчас приедет квалифицированная помощь. У двоих из них тяжелые переломы, включая вашего сына, и его нельзя трогать непрофессионалам. — В этот момент к воротам пронеслись две машины с целителями, и Водникова уже было ломанулась за ними, чтобы быть рядом с сыном, но Изразцов ее остановил. — Не так быстро. Сначала вы должны знать, чем вашему сыну грозит его отвратительная выходка, при этом, вы должны сообщить об этом мужу, чтобы он не питал лишних иллюзий, а потом пойдете к нему. Вы же помните, что Кодекс кланов является основным положением, регламентирующим жизнь и поведение кланов? — она напряженно кивнула, пропустив мимо ушей тот факт, что, оказывается, это ее сынок во всем виноват. Для меня это тоже стало неожиданностью. Я хоть и пытался штудировать Кодекс, когда у меня было время, но до этого момента определенно не дошел.

— Говорите быстрее, я должна быть с сыном, — поторопила Изразцова Водникова.

— Хорошо, если кратко: ваш сын возглавил нападение на представителя чужого клана, при этом ударил первым, со спины, да еще и впятером на одного. Но это полбеды — всего лишь общественное порицание, не больше. — Изразцов не сводил пристального взгляда с Водниковой. — Ваш сын позволил себе вслух желать смерти главе чужого клана, а также употреблял слова и действия, задевающие честь и достоинство дочери главы чужого клана.