— У тебя есть кто-нибудь, с кем можно было бы проконсультироваться по поводу препаратов, меняющих сознание? — спросила я.

— Понимаю, куда ты клонишь, и отвечу — да, есть. Карли, сейчас фармацевтические компании сражаются друг с другом в поисках препаратов для лечения болезни Альцгеймера и восстановления памяти. Обратная сторона этих исследований в том, что в их процессе лаборатории узнают много нового о разрушении памяти. Уже не секрет, что на протяжении шестидесяти лет препараты, меняющие сознание, используются для получения информации у пойманных шпионов. В настоящее время эти препараты гораздо более сложные. Вспомни о так называемых дейтрейп-пилюлях, стирающих память. Они не имеют ни вкуса, ни запаха.

Потом я озвучила подозрение, которое последнее время складывалось у меня в голове.

— Кен, позволь, я тебе кое-что расскажу. Думаю, Вивьен в панике побежала в соседский дом, но боялась позвать на помощь даже по этому телефону. Она села в машину, но ее стали преследовать. Ей могли дать препарат, меняющий сознание, чтобы попытаться узнать, мог ли Ник Спенсер каким-либо образом выжить после аварии самолета. В офисе я узнала, что некоторые служащие догадывались о ее романе с Ником. Похититель питал надежду, что, если Ник жив, он ответит на ее телефонный звонок. Когда этого не случилось, ей дали лекарство, стирающее кратковременную память, и оставили в машине.

Час спустя, приехав домой, я включила телевизор. Нед Купер все еще был в розыске. Если, как предполагалось, он уехал в район Бостона, то, наверное, мог там укрыться. Создавалось впечатление, что его разыскивают все сотрудники правоохранительных органов штата Массачусетс.

Позвонила моя мать. Голос ее звучал озабоченно:

— Карли, за последние две недели мы с тобой почти не разговаривали, и это совсем на тебя не похоже. Бедный Роберт, по сути дела, не имеет вестей от Линн, но мы с тобой всегда были близки. Что-то случилось?

«Многое случилось, мама, — подумала я, — но не у нас с тобой». Разумеется, нельзя было рассказывать ей о том, что меня в действительности волновало. Вместо этого я успокоила ее, сказав, что статья отнимает у меня практически двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. У меня едва не перехватило дыхание, когда она сказала, что было бы очень мило, если бы как-нибудь в выходные мы с Линн приехали к ним в гости и все четверо прекрасно провели время.

Положив трубку, я сделала себе бутерброд с арахисовым маслом, заварила чай и, взяв поднос, устроилась на пару часов за рабочим столом. На нем были сложены папки с материалами по делу Спенсера и валялись вырезки из газет по поводу авиакатастрофы. Я собрала их, положила в нужную папку, а потом взяла многотиражку и другие издания, которые прихватила в «Гарнер фармасьютикал».

Я решила их просмотреть: может быть, там окажутся ссылки на «Джен-стоун». Достала листок из середины пачки — и оцепенела. Это было то, что я видела в приемной, и что отпечаталось у меня в подсознании.

Прошло много времени, может быть, целых полчаса, а я все сидела, прихлебывая остывший чай из второй чашки.

У меня в руках был ключ к происшедшему. Это как будто открыть сейф и найти там все, что ищешь. Или как будто у вас есть колода карт, и вы раскладываете ее по масти. Может быть, этот пример даже лучше, потому что в картах джокер непредсказуем и в некоторых играх может оказаться где угодно. В колоде, которой мы играли, Линн была непредсказуемой картой, и то, где она окажется, должно было повлиять как на ее жизнь, так и на мою.

49

Вернувшись в гараж из гостевого дома, Нед сел в машину с бутылкой скотча, время от времени прислушиваясь к автомобильному радио. Ему нравилось слушать сводки новостей о себе, но жалко было расходовать автомобильный аккумулятор.