Она кивнула.

— Так мне рассказывали.

— Ранние записи доктора Спенсера сохранялись для Ника Спенсера врачом, который купил дом в Каспиене, штат Коннектикут. Прошлой осенью какой-то человек, предположительно из «Джен-стоун», приехал и забрал их.

— Почему вы сказали «предположительно из «Джен-стоун»?

Я обернулась. В дверях стоял доктор Челтавини.

— Дело в том, что Ник Спенсер лично поехал за этими записями и, если верить доктору Бродрику, у которого они хранились, был заметно озадачен, узнав об их пропаже.

По лицу доктора Челтавини трудно было угадать его реакцию. Удивление? Тревога? Или это было нечто большее, скорее напоминающее печаль? Я бы отдала что угодно, чтобы прочитать его мысли.

— Вы знаете имя человека, забравшего записи? — спросила доктор Кендалл.

— Доктор Бродрик не помнит имени. Он описал его как хорошо одетого мужчину лет сорока с рыжеватыми волосами.

Они обменялись взглядами. Доктор Челтавини покачал головой.

— Не припомню, чтобы такой человек имел отношение к лаборатории. Может быть, вам поможет Вивьен Пауэрс, секретарь Ника Спенсера.

В моей голове вертелось не меньше десятка вопросов, которые хотелось задать доктору Челтавини. Интуиция подсказывала, что этот человек не в ладу с собой. Вчера он сказал, что презирает Ника Спенсера не только за его двуличие, но и за то, что его собственная репутация оказалась запятнанной. Я не сомневалась и искренности Челтавини, но чувствовала, что его одолевают какие-то мысли.

Он обратился к доктору Кендалл:

— Лора, если бы мы посылали за записями, разве не воспользовались бы своими курьерами?

— Думаю, да, доктор.

— И я так думаю. Мисс Декарло, у вас есть номер телефона доктора Бродрика? Я бы хотел с ним поговорить.

Оставив ему номер, я ушла. Потом задержалась у стола секретаря, чтобы еще раз убедиться в том, что доставка деловой почты в компании осуществляется тремя курьерами. Попросила также встречи с Вивьен Пауэрс, но у нее был выходной.

Уходя из «Джен-стоун», я была твердо уверена хотя бы в одном: никто не поручал парню с рыжеватыми волосами забрать записи доктора Спенсера у доктора Бродрика.

Куда подевались эти записи, и какая важная информация в них заключена? Если она вообще там есть.

14

Точно не помню, когда я влюбилась в Кейси Диллона. Может быть, это случилось много лет назад. Его полное имя Кевин Кертис Диллон, но всю жизнь его называют Кейси, точно так же как меня, Марсию, называют Карли. Он работает хирургом-ортопедом в клинике специальной хирургии. Давным-давно, когда мы оба жили в Риджтауне и я училась в предпоследнем классе школы, он пригласил меня на свой выпускной бал. Помню, что по уши в него влюбилась, но вскоре он уехал в колледж, даже не сказав, когда вернется. Важная персона.

Примерно полгода назад мы столкнулись в вестибюле одного внебродвейского театра. Я была одна, он — с девушкой. Месяц спустя он мне позвонил. Через две недели позвонил снова. Стало ясно, что доктор Диллон, привлекательный тридцатишестилетний хирург, не слишком часто ищет моего общества. Теперь он звонит мне регулярно, но не так регулярно, как хотелось бы.

Могу сказать, что, хотя мое сердце снова разбито, я стараюсь быть благоразумной, но наслаждаюсь каждой минутой, проведенной с Кейси. Помню, какой шок испытала, когда, проснувшись месяца два назад посреди ночи, поняла, что мне снилось, как мы с ним покупаем салфетки для коктейлей для наших вечеринок. Во сне я даже видела наши имена, все в завитушках, на этих салфетках: «Кейси и Карли».