Когда, прожив всего четыре дня, Патрик умер, Грег мог и не говорить мне, что испытал облегчение. И так было заметно. Это означало, что ему не придется взваливать на себя постоянную заботу о ребенке.

Мы мало говорили на эту тему. Да и сказать было почти нечего. Он сообщил мне, что в Калифорнии ему предложили хорошую работу, упускать которую не следует.

— Не хочу тебе мешать, — сказала я.

Вот так мы расстались.

Все эти мысли еще сильнее растравили меня, так что я рано легла спать с твердым намерением выбросить все из головы и с утра начать жизнь заново.

В семь часов утра меня разбудил телефонный звонок от Сэма.

— Карли, включи телевизор. Передают новости. Вчера вечером Линн Спенсер поехала в свой дом в Бедфорде. Кто-то его поджег. Пожарным удалось вынести ее из дома, но она наглоталась дыма и сейчас находится в больнице Святой Анны. Состояние тяжелое.

Как только Сэм повесил трубку, я схватила с тумбочки пульт и включила телевизор. В тот же момент телефон опять подал голос. Звонили из приемной больницы Святой Анны.

— Госпожа Декарло, к нам поступила ваша сводная сестра Линн Спенсер. Она очень хочет вас видеть. Вы сможете сегодня приехать? — Голос женщины звучал настойчиво. — Она страшно расстроена и к тому же сильно страдает от боли. Для нее очень важно ваше присутствие.

2

Все сорок минут по пути в больницу Святой Анны приемник у меня в машине был настроен на волну Си-би-эс, и я старалась не пропустить новости о пожаре. Из сообщений узнала, что накануне Линн Спенсер приехала на машине в свой дом в Бедфорде около одиннадцати вечера. Домоправители — супружеская чета Гомес, Мануэль и Роза — живут в отдельном доме на территории поместья. Очевидно, они в тот вечер не ждали ее приезда и даже не догадывались о ее присутствии в особняке.

«Что заставило Линн вчера вечером отправиться в Бедфорд?» — задавалась я вопросом, рискнув поехать по автостраде Кросс-Бронкс, самому короткому пути из западной части Манхэттена в округ Уэстчестер — разумеется, при условии, что не попаду в пробку из-за какой-нибудь аварии. Беда в том, что аварии там случаются регулярно, и поэтому Кросс-Бронкс называют самой скверной в стране дорогой.

Нью-йоркская квартира Спенсеров находится на Пятой авеню, неподалеку от здания, в котором жила когда-то Джеки Кеннеди. Я подумала о девятистах квадратных футах своего наследственного владения и о потерянных двадцати пяти тысячах долларов, той сумме, которую собиралась внести за кооперативную квартиру. Подумала о парне на вчерашнем собрании, о его умирающем ребенке и о том, что эта семья потеряет свой дом из-за того, что отец вложил средства в «Джен-стоун». Интересно, испытывала Линн уколы совести, вернувшись после собрания в свою роскошную квартиру? Может быть, она собирается поговорить со мной об этом?

Апрель снова стал похож на апрель. С наслаждением вдыхая весенний воздух и радуясь жизни, я прошла пешком три квартала до гаража, где держу машину. На ярко-голубом небе светило солнце. Над головой, словно задумавшись, проплывали редкие белые облака, напоминавшие пухлые диванные подушки. Как говорит моя подруга дизайнер Ева, именно так она разбрасывает по комнате подушки для украшения — безо всякой системы, как дополнение к расставленным по местам предметам.

Термометр на приборной панели показывал восемнадцать градусов тепла. Будь у меня другая причина для поездки за город, можно было бы классно провести этот день. Тем не менее меня мучило любопытство. Ведь я ехала навестить сводную сестру, которую фактически совсем не знала и которая, оказавшись в больнице, почему-то послала не за одной из своих великосветских подруг, а за мной.

Одолев Кросс-Бронкс примерно за пятнадцать минут — едва ли не рекордное время, — я повернула на север, в сторону парковой автострады Хатчинсон-Ривер.