Когда выбежало ещё двадцать монстров, Анфиса успела вернуть десять. Они просто засветились, уменьшились в размерах и радостно запрыгали к своей «маме».

Я отправил обратно шестерых, а Лиза уничтожила четырёх.

А следом пришли остальные мутанты.

Когда двадцать пять лягушек было мной отправлено обратно, двенадцать — испепелено Лизой и тридцать возвращено к «маме Анфисе» в живом состоянии, все слегка выдохнули.

Я тут же услышал на левом фланге звуки битвы и шар засветился.

— Внучок, у нас жарко, — в руке дед держал посох, который сделал и зарядил накануне. Тот светился энергией. — Группа дохлячков пытается прорвать нашу защиту. Но мы держимся. Вы как? Слышал, что тоже досталось.

— Отбились, — ответил я. — Держитесь!

На всякий случай я приказал Пуку метнуться на помощь.

А через пять минут увидел на западе клуб синего дыма, поднимающийся грибком в воздух.

Я же присел на поросший травой холм, чтобы отдышаться. Лиза листала блокнот, смотрела подсказки, выбирала заклинания. Анфиса гладила тридцать лягушек, столпившихся возле своей «мамочки». А те дружно поквакивали.

На западном фланге битва стихла.

Шар засветился, и я подошёл к нему. Увидел тут же лицо раскрасневшегося деда.

— На западе дали п*здюлей ссукам. Ой, извини, внучок… В пылу битвы и не такое ляпнешь. В общем, дали прикурить вражинам. Всё у нас отлично. Пук — красавчик. Я ему своей махорки в благодарность отсыпал. Покурит — прибежит.

— Ждём, — ответил я. — У нас тоже всё отлично, дед. И на юге всё хорошо. На востоке — надо глянуть.

— Тогда отбой пока, — дед отключился, и шар погас.

Пука я не дождался и решил проверить Петровича.

От Петровича не было вестей. Да ещё и какие-то крики оттуда доносились. С помощью Арни я телепортировался на восточный фланг.

Ну конечно, плять!

Петрович вместо того, чтобы обороняться, решил заняться изготовлением стульчаков. Вон, под берёзкой уже три готовых лежат.

И на него напали. Призраков раскидало в разные стороны какое-то заклинание. А моё умертвие растянули словно на дыбе десять скелетов. И к нему приближался элитный мертвяк в золотисто-парчовом халатике, размахивая мачете.

— Э, говноед! Иди к папочке! — я перехватил двумя руками сияющий стульчак, вспомнив наставление деда перед битвой.

Он сказал, что артефакты такого типа можно заряжать в ходе битвы, используя их как оружие. Ну что ж. Я удобней перехватил его, и стульчак пару раз моргнул.

В голове у меня прозвучал голос, я аж чуть не присел:

— МОЧИТЬ!

Элитный мертвяк повернулся, замахал мачете и медленно двинулся ко мне.

— Ти, солуппа коннск! Бить-бить! — просипел мертвяк.

— Давай, иди сюда, язычок твой поганый отобью, чтоб не болтал всякие пакости, — пробормотал я.

Петрович между тем стонал, так как его продолжали тянуть в разные стороны.

— Ма-ма мы-ла ра-му, — хрипел он. — Па-па от-мы-вал баб-ло.

Петровича что, пытается шутить⁈ Любопытно. Раньше не замечал у него наклонностей к мазохизму.

Между тем элитный бросился на меня, но я тут же подставил стульчак под его мачете, и то расплавилось.

— Плят, — просипел элитный.

Но больше он не успел ничего сказать. Я тут же сбил ему черепушку.

Стульчак вспыхнул ярче. Это хорошо!

Ну а теперь — остальные. Разбросал я этих гавриков словно кегли в разные стороны.

Последних двух Петрович просто стукнул сверху, и скелеты осыпались вниз на фрагменты.

— Петрович, тебе выговор! — крикнул я на него.