Разговаривая, все пятеро подошли к выходу из аэропорта. Неожиданно дорогу им преградили двое мужчин в штатском, в окружении нескольких постовых полицейских. Один из штатских вскинул руку, показывая зажатый в ней значок с какой-то эмблемой на фоне французского государственного флага. Он что-то сказал, и полицейские тут же окружили всех пятерых. Встречавшие Салмана люди встревоженно завертели головами, пытаясь закрыть своего предводителя. Лица у них были решительными и сердитыми. Сам же он оставался совершенно спокоен.

Между тем штатские о чем-то горячо заспорили.

– Вас зовут Салман Гудаев? – спросил второй штатский по-русски с легким акцентом.

– Предположим, – так же по-русски ответил «халиф». – Это что-то меняет?

– Вы только что прилетели из Великобритании? – игнорируя вопрос, продолжал спрашивать француз.

– Я не понимаю, что вам от меня нужно, – пожал Салман плечами. – Я что-то нарушил? Когда, спрашивается, успел? Всего несколько сотен шагов только и сделал…

– Отвечайте на мои вопросы, – оборвал его мужчина. – Итак, вы проживаете в Великобритании, правительство которой признало вас политическим беженцем. Это их право. Но во Франции у вас такого статуса нет. Поскольку Россия заявила вас в международный розыск как уголовного преступника, мы вынуждены задержать вас и препроводить в тюрьму.

– Ты что такое говоришь, сын осла?! – оскалившись, прокричал один из встречавших Салмана мужчин. – Я тебе язык оторву вместе с твоей бараньей головой!!!

Он схватил переводчика за отвороты пиджака и рванул на себя. Тот, испуганно отшатнувшись, выкрикнул какую-то команду. Впрочем, ажаны и без нее набросились на парня и стали выворачивать ему руки за спину. Раздался щелчок наручников. В следующее мгновение несдержанного чеченца свалили на пол и прижали к нему, зафиксировав за голову. С Гудаевым и остальными его людьми полицейские обошлись более «гуманно», их не стали валить на пол. Убедившись, что сопротивление подавлено, ажаны потащили пятерых задержанных к полицейскому фургону.

– Не вздумайте сопротивляться, олухи, – тихо проговорил Салман по-чеченски. – Это вам не Россия. Здесь за такие вещи вас сгноят в какой-нибудь тюрьме…

– Месье Гудаев, – подойдя к решетке, проговорил переводчик, – вы и ваши люди пытались оказывать сопротивление при задержании. Кроме того, было совершено нападение на офицера полиции. Это еще одна причина, по которой мы вынуждены задержать вас всех.

– Надеюсь, что все скоро выяснится и вы нас всех отпустите, – стараясь быть подчеркнуто вежливым, ответил тот. – У вас ведь чтут демократические законы?

Переводчик неопределенно пожал плечами.

– Это решаю не я, а суд, – пробормотал он, отходя в сторону.

Гудаев посмотрел ему в спину и повернулся к тому, кто хотел его так неуклюже защитить.

– Кто тебя просил вмешиваться?! – сквозь зубы прошипел он, делая злое лицо. – Если бы не твоя дурь, меня бы через два дня отпустили. А теперь неизвестно, когда мы опять окажемся на свободе. Кретин! Ты хоть понимаешь, какое дело срывается?

Провинившийся, опустив голову, молчал.

– Прости его, отец, – попросил второй помощник. – Он думал…

– Не тем местом он думал! – раздраженно перебил Гудаев. – Потому что головой он думать не мог. Там для этого нет одной маленькой детальки – мозг называется!

Салман буквально клокотал от ярости. Его, такого влиятельного и уважаемого человека, везли в тюрьму как простого уголовника.