Воскресенье, 26 декабря 2004 года

Пять баллов анестезиологу, у которого на бейдже написано: «Он наблюдает за вами, когда вы спите, он знает, когда вы бодрствуете».

Понедельник, 27 декабря 2004 года

Приятное чувство удовлетворения составляет немалую часть награды за эту работу. От него не выглядишь менее уставшим, за квартиру им не заплатишь, да и по значимости оно не сравнится с социальной жизнью, которую на него промениваешь, но это утешающее сияние добродетели и смысла определенно проливает свет на самые темные уголки и помогает справиться с кучей всякого дерьма.

Его сила достигает максимума, когда работаешь на Рождество. В этом году я пожертвовал НСЗ Рождество, День подарков и сегодня, так что мое сияние можно увидеть и почувствовать в дальних уголках созвездия Большого Пса. Тем не менее его вот-вот затмит и уничтожит своими действиями настоящая святая.

В два пополудни я получаю на пейджер сообщение. Это Кейт, интерн. Просит встретиться с ней внизу, в регистратуре. Недовольно фыркая, я спускаюсь: «У меня тут дел по горло… Что ей еще нужно… Она ведь даже не работает сегодня».

Внизу я встречаю тепло улыбающуюся, словно принцесса Диана в детском приюте, Кейт. Вытянув руку, она просит отдать ей мой пейджер.

– Мой муж идет с детьми в парк. Почему бы тебе тоже не сходить прогуляться на пару часов?

Мой мозг просто не в состоянии обработать столь неожиданный и невероятный альтруизм. Поначалу я никак не могу понять: она просит присмотреть за ее детьми или выгулять ее мужа? Когда до меня наконец доходит, что мне предлагают улизнуть из больницы, я выдавливаю из себя какие-то гласные звуки, пытаясь выразить благодарность. Я передаю пейджер медленно, словно гранату, на случай, если это какой-то розыгрыш. Но нет, она устремляется вместе с ним в отделение.

Я брожу по центральным улицам в состоянии растерянного недоумения, словно мне только что сообщили, что я стал королем или же нашел амулет, позволяющий летать. Заскочив за кофе, я направляюсь в кинотеатр. Вариантов немного: либо боевик – хочу глянуть, но половину уже пропустил; либо семейный блокбастер – нет особого желания смотреть; либо какой-то французский артхаус – лучше залить себе глаза жидким навозом. Я выбираю наименее плохой из вариантов и усаживаюсь за двухчасовой мультфильм студии Pixar.

Он оказывается гораздо лучше, чем я мог вообразить. Я даже побаловал себя секретным лакомством, которое, как правило, ем только в полной темноте и либо один, либо в компании людей, знающих меня больше двадцати лет и на которых у меня полно компромата. Ведром сладкого попкорна, перемешанного с драже Skittles. И все это не менее восхитительно, чем неделя отдыха на Санторини!

Я возвращаюсь на работу, пребывая в эйфории от добавок с Е-кодом и доброты человеческой души.

– Приятно провел время? – спрашивает Кейт.

– На самом деле да, – сияя, отвечаю я. – Посмотрел «Суперсемейку».

– О, это мило, что ты их так называешь! Они живут где-то рядом?

Я что, вышел не через ту дверь в кинотеатре и попал в параллельную вселенную?

– Что мило?

– Да то, что ты называешь родителей суперсемейкой!

Я улыбаюсь, словно чудесный и любящий сын, коим не являюсь, и подтверждаю ее слова. Так она хотя бы посчитает, что сделала доброе дело для не менее доброго человека, а не для ублюдка, который даже не подумал навестить семью и вместо этого пошел в кино и «обдолбался» сладостями.

Среда, 29 декабря 2004 года

– Нужна ваша помощь, – говорю я пациенту, устав молча играть с ним в гляделки.