– Не слабо, – выдохнул Алешка.

– Совсем не слабо, так, – кивнул Арчил и выпустил густой клуб дыма. – Арчил про етим дело книгу пишет. И два раза думал, как туда наверх забираться?

– С етим делом, – пообещал Алешка, глазом не моргнув, – мы вам поможем. В два раза. То есть счета.

Я сразу же подумал, что он собрался, используя свой прежний опыт, угнать с ближайшей стройки какой-нибудь подъемник с длинной стрелой. Но у Алешки, как позже выяснилось, совсем другое было на уме. Покруче. А что из этого вышло – лучше бы не вспоминать. Но придется…

Арчил тем временем все рассматривал Алешкин рисунок.

– А вот это что? – Алешка ткнул пальцем в «трещинку на чашке».

– Какой молодец! – восхитился Арчил. – Какой глаз! Горный орел! – И объяснил: – Там старый тропа проходит. Очень плохой тропа, опасный. Какой объект туда пойдет, то здорово по шее получит! – Это у него очень по-русски прозвучало. Убедительно.

– Да… – Алешка поскреб макушку, посмотрел наверх и задумчиво произнес: – Как же туда забраться?

– Никак, да. Этот колючка на стене – он сильно ледовитый.

– Ядовитый, – поправил я.

– Так, правильно. Совсем как большой змея.

– Интересно получается, – недоверчиво протянул Алешка. – Черепа всякие без зубов, но со свечками… Кельи всякие с дырками… Колючки всякие ледовитые…. А если туда нельзя забраться, откуда тогда это все известно?

Арчил вскинул руки над головой:

– Вах! Какой ты! Что говоришь! Легенда такой, сильно древний.

– Это мы знаем, – спокойно сказал Алешка. – Легенды, обычаи, тосты. Похищение невесты.

– Какой, слушай, невеста! – рассердился Арчил. – Какой-такой тост! В самой большой книге написано. Вот такими буквами! – Он грозно поворочал вытаращенными глазами и пошевелил усами, как таракан. – Еще скажу тебе два слова, так, да? Один слово – на стенка не лазить. Другой слово – на колодец не сидеть. Все понял, да? – И он, что-то ворча, ушел в свою саклю.

Да, кстати, о колодце. У подножия скалы, в узкой каменной щели, куда никак не могли дотянуться солнечные лучи, пряталось, я бы сказал, чудо природы. Круглая дыра, уходящая далеко в глубину и залитая до краев чистейшей водой. Такой прозрачной, что только у самого дна она окрашивалась в нежный голубой цвет.

И вот что странно: несмотря на огромную глубину, дно колодца было видно совершенно ясно, до каждого мелкого камешка, сверкавшего так, будто там, в синей глубине, куда не доставали солнечные лучи, лежало большое круглое зеркало и отражало какой-то иной, неведомый свет…

В этом было что-то жуткое, таинственное. Синяя бездна колодца пугала и манила одновременно – притягивала какой-то мрачной тайной, древней, но все еще живой и опасной.

Ну как было миновать этот колодец, не заглянув в его таинственные глубины? Бросишь в воду камешек – легкий «бульк», пузырьки воздуха – и камешек, все уменьшаясь, плавно опускается вниз и мягко ложится там, к другим таким же камешкам. Которые наверняка бросали туда многие люди до нас…

Нам не спалось. Алешка сидел в лодке и ловил в спящем море ночную рыбу. А я бродил по берегу, слушал, как с легким шипением набегают на него мягкие волны и растворяются в песке, оставляя на нем кружева белой пены.

Ну совсем не спалось! Луна такая… И небо – все черное, без звезд… И монастырская скала… В глубине которой, в одном из окошек, вдруг появился слабый свет – будто затеплилась тонкая свеча.