Мейнард стряхнул песок с кокпита. Рулевое колесо исчезло, все бронзовые и хромированные детали сняты, и даже крепительные планки выдраны из палубы. Корпус был в дырах от болтов. Мейнард отвернулся, но, краем глаза заметив какое-то несообразие, посмотрел снова. Одна из дыр была больше других, и в ней что-то чернело. Он сказал Юстину:

– У тебя нож с собой? Ты не можешь вытащить то, что там торчит?

Юстин встал на колени и своим большим складным ножом стал резать дерево. Ему потребовалось несколько минут, чтобы расширить и углубить отверстие, и еще несколько, чтобы выковырять предмет из дерева. Он работал терпеливо, не спеша.

– Это шарик, – сказал он, кладя его отцу на ладонь. – Он тяжелый.

Мейнард кивнул.

– Это свинец. – Он обратился к Мейкпису. – Каковы у вас законы насчет огнестрельного оружия?

– Простые. Оно под запретом.

– А как насчет древностей? Кремниевые ружья, капсюльные...?

– Их никто и не видал. А почему вы спрашиваете?

– Это пуля, – сказал Мейнард, перекатывая ее между пальцами. – Самодельная: на ней видны особенности отливки.

– И что она вам дает?

– Сама по себе? Немного. Только то, что кто-то стрелял в это судно, или в кого-то на судне, из старого пистолета.

Мейкпис взглянул на часы и сказал:

– Мне пора везти вас в аэропорт.

Когда джип повернул к аэропорту, Мейнард увидел ДС-3, стоявший на взлетной дорожке и поджаривавшийся на полуденном солнце. Дверь кабины была открыта, но багажные люки закрыты, и никакого движения вокруг самолета.

– Почему самолет не загружают? – спросил он. – Уайти говорил, что на это потребуется час.

Мейкпис, казалось, был смущен. Затем он рассмеялся.

– Он вам так и сказал? Единственное, что здесь загружают, это пакет с почтой. Он берет груз в Навидаде. Замороженные моллюски. – Мейкпис снова засмеялся. – Он имел в виду, что ему нужен час, чтобы загрузиться, и еще час, чтобы проспаться.

– Что?

– У него здесь есть друзья. Они собираются у Сирила, пьют ром и рассказывают байки. Он здесь чувствует себя как дома. А в Майами его своим не признают. Его там зовут Отбеленным Парнем или Белым Негром. Он когда-то летал на Багамы, но там было еще хуже, от него шарахались как от прокаженного – он слишком белый, чтобы быть белым, слишком цветной, чтобы быть цветным. Чернокожие там решили, что он приносит несчастье. Здесь его принимают за то, что он есть, – такой же отброс, как и они сами.

– Когда следующий самолет?

– Во вторник, но он летит на Гаити. Не беспокойтесь. Уайти достаточно осторожен. Он всегда спит перед полетом. Юстин, заметив озабоченность на лице отца, сказал:

– Не беспокойся, папа. Он мне показал, как там все работает. Мне кажется, я бы смог его вести, если бы потребовалось. Мейнард кисло улыбнулся и похлопал Юстина по плечу.

– Это успокаивает.

Они подождали под крылом ДС-3. Уайти вышел из здания аэропорта, зевнул и поправил темные очки.

– Видите? Он спал, – заметил Мейкпис. – С ним все будет в порядке.

Сунув пакет с почтой под мышку, Уайти пошел к самолету. Он шел прямо и ровно.

Слишком ровно, подумал Мейнард. Он сосредотачивает свое внимание на каждом шаге.

– Как самочувствие? – спросил его Мейкпис.

– В лучшей форме, шеф. – Уайти жестом пригласил Мейнарда и Юстина к двери. – Давайте выбираться отсюда. Это солнце высосет из вас все соки.

Мейкпис махнул Мейнарду и сказал:

– Возвращайтесь нас повидать.