– Мне он говорил, что дает. Вчера вечером.

Клерк пожал плечами.

– Может, тогда и дает. Я не могу уследить, как быстро меняются вещи вокруг.

– Где он живет?

– На том конце дороги.

– Какой дороги?

– Дороги. Здесь только одна дорога.

– Как мне узнать его дом?

– Вы его услышите.

– Услышу его?!

Клерк кивнул. Он потянулся рукой под прилавок.

– Если вы пойдете, спрыснитесь этим. – Он вручил Мейнарду баллончик “Дип-Вудсофф”, от насекомых.

– Спасибо. – Мейнард опрыскал себя и Юстина, и вернул баллончик.

– У вас есть пятьдесят центов? – спросил клерк. Мейнард улыбнулся.

– Пятьдесят центов за опрыскивание?

– Двадцать пять. Вы спрыснулись вдвоем.

Мейнард сунул руку в карман. Мелочи у него не было.

– Извините, у меня нет.

– Тем хуже для меня, значит. – Клерк покачал головой. – Мне бы пригодились эти пятьдесят центов.

Дорога представляла собой грязную полосу, прорубленную в зарослях колючего кустарника, кактусов, колючих грушевых деревьев и морского винограда. Москиты собирались в тучи, которые вылетали из невидимых болот и проносились через дорогу. Жирное, маслянистое средство от насекомых оказалось эффективным: москиты набрасывались на проходящих, зависая в нескольких дюймах от открытой кожи, расшифровывали химические сигналы, идущие от репеллента, и по какому-то безмолвному сигналу отлетали в кусты. В листве был целый мир звуков – жужжанье, щелчки и свист птиц.

Они прошли примерно полмили. Пот, стекавший по их лицам, начинал смывать репеллент, и отдельные москиты-разведчики становились смелее.

Мейнард уже склонялся к тому, чтобы повернуть назад, когда услышал звук, не имевший отношения к насекомым, – высокий, настойчивый, механический. Это был звук электромотора. Он слышался справа. Мейнард, встав на цыпочки, обозрел окрестности. Он ничего не увидел.

– Здесь есть тропинка, – сказал Юстин.

Туча москитов окружила их, заскакивая в уши, влезая в рукава, ползая по скальпу в поисках неопрысканных мест. Они чесались, хлопали себя и шли пробежками в надежде оказаться нежеланными для москитов существами.

В конце тропинки был виден только металлический куб генератора, из которого исходил громкий вой. В отдалении, за цепью дюн, к шаткой пристани было пришвартовано несколько лодок.

Дом Виндзора располагался ниже уровня земли, погрузившись в песок до плоской бетонной крыши. Лестница с ограждением вела вниз, к огромной входной двери из тика, с полированным бронзовым кольцом. Рядом с дверью, в стену было встроено переговорное устройство. Мейнард поднял кольцо и ударил им о тиковую дверь.

Послышался трескучий голос Виндзора:

– Проваливай, эфиоп! У меня совещание. Если ты что-то продаешь, то я ничего не покупаю. Если покупаешь, то я не продаю. Я ни продавец, ни покупатель. Катись отсюда!

Юстин, прослушав эту диатрибу, спросил у Мейнарда:

– Он сдает напрокат лодки?

Мейнард улыбнулся и нахал кнопку переговорного устройства.

– У меня с собой телеграмма для... пропитанного ромом реликта.

– Это вы, человекоподобный? – высоким голосом возопил Виндзор. – Какие новости насчет Сакко и Ванцетти? Не падайте духом. Мы еще раздобудем эти гинеи! – Устройство отключилось, и через несколько секунд дверь распахнулась.

На Виндзоре было кимоно и остроконечные шелковые тапочки.

– Входите! Входите! Я как раз фантазировал о том, как бы устроить пикник со всеми педиками Македонии.