– Что ты там бормочешь и вертишься, точно юла? – внезапно глухо спросил Антар и резко повернулся ко мне. Выходит, он вовсе и не спал. Я почувствовала, как сердце подскочило и теперь билось где-то у самого горла. Может, ты ответишь мне, наконец, да или нет?

– Да, Антар, да… Ах, Антар…

Я увидела отблеск лунного света в его широко распахнутых глазах. Он обнял и притянул меня к себе. Слегка шероховатые пальцы погладили шею, опустились ниже, проникли в вырез рубашки. И вот уже они ласкают мою грудь, а губы, жаркие, чуть влажные, пахнущие кокосом, скользят по щеке, нащупывая рот. Внезапно у меня внутри словно рухнула какая-то плотина, в образовавшуюся брешь свободно ринулся и все затопил сверкающий, яростный поток. Я почувствовала, что именно этого ждала весь долгий сегодняшний день, и сейчас таяла, растворялась в объятиях, по которым так тосковало тело. Падала, падала в бездонную глубину, ничего не видя и слыша лишь глухой стук собственного сердца…

– 4

– Ну, я же говорил! – воскликнул Антар. Слишком гладко все шло. Так не бывает.

Мы только что поднялись на вершину горы и сейчас стояли, оглядываясь. Гора была сложена из светло-серого, почти белого камня; до сих пор мне не приходилось видеть ничего подобного.

Взбираясь, в одном месте я ухватилась за кустик и нечаянно выдернула его вместе с куском породы; она даже слегка искрилась на изломе. Гора сплошь заросла кустарником и цветами, густым ароматом которых был напоен свежий утренний воздух. Кругом порхали бабочки, деловито гудели пчелы, стрекоча крыльями, стремительно проносились стрекозы. При ближайшем рассмотрении здешние насекомые оказались немного мельче, чем у нас на острове. Они выглядели непривычно и поэтому странно. Интересно, в чем тут дело? Может быть, действительно между этим островом и нашим есть какая-то незаметная на первый взгляд разница в условиях, под воздействием которых одни насекомые не дорастают до нормальных размеров, а другие, вообще, вымерли, как те самые комары, о которых вчера так скучал Антар?

Цветов тут росло великое множество, и мелких, и крупных, и известных, и совсем незнакомых. В особенности много было таких, которых я уж точно никогда не видела прежде: высокий, лишенный листьев серебристый стебель и такой же цветок, похожий на большой плоский зонтик, усыпанный крошечными шипами. По мере того, как солнце поднималось все выше, эти шипы выдвигались наружу и раскрывались, образуя новые зонтики, только меньшего размера, с новыми шипами, совсем уж крошечными, которые тоже распускались. Не цветок, а прямо миниатюрное дерево какое-то, очень красивое и необычное. Эти цветы росли буквально по всей горе, их головки все время поворачивались в сторону солнца.

Сверху казалось, что гора покрыта пестрым ковром, а прямо от ее подножья расстилался, уходя к горизонту, еще один, глубокого темно-синего цвета, с золотисто-розовыми бликами там, где на воду падал солнечный свет. Внезапно из кустов чуть пониже площадки, на которой мы сейчас стояли, выпорхнула большая серая птица с длинным черным клювом, расправила крылья, взмыла вверх и медленно поплыла над нашими головами в сторону моря. Все вокруг дышало покоем и выглядело так красиво, что у меня сердце замерло от восхищения.

Мы поднялись наверх по тропинке, которая вилась вокруг горы и, безусловно, была протоптана людьми. В некоторых местах сохранились даже остатки вырубленных когда-то ступеней, однако чувствовалось, что вот уже много, много лет здесь никто не ходил.