Мне подумалось, что он, наверно, просто слегка разочарован. Он же у нас путешественник, "бродяга". Достаточно вспомнить, каким взглядом он пожирал этот остров, когда еще дома изучал его в бинокль. Не знаю уж, что он надеялся тут найти, но, скорее всего, что-нибудь поинтереснее просто еще одного самого обыкновенного клочка суши, только меньшего размера. На котором – вот горе-то! – даже комаров и крыс нет.

– 3

На этот раз мы не стали забираться в дупло, а легли спать в каноэ, постелив на одну всю свою одежду. Что бы там Антар ни говорил, но сегодня ни он, ни я страха не испытывали.

Он повернулся ко мне спиной и заснул почти сразу же, а я лежала и обдумывала свою проблему. Ту самую, которая так и называлась – "Антар". Впервые я осознала ее наличие еще вчера, но тогда мне с легкостью удалось отмахнуться от нее; не до того было. Хотя неспокойное ощущение ожидания или, точнее, предвкушения, и вызванная им внутренняя дрожь время от времени охватывали меня, казалось бы, ни с того, ни с сего. И сегодня днем, по мере того, как становилось ясно, что, скорее всего, на острове мы одни, и утихало беспокойство, моя "проблема" всплывала в сознании снова и снова, с каждым разом все настойчивее. Я вспомнила, как обрадовалась, увидев, что здесь тоже растет калидула, и почувствовала, как снова заполыхали щеки.

Проблема состояла вот в чем: я должна была решить для себя, можем ли мы с Антаром жить как муж с женой, несмотря на то, что наш брак не освящен церковью? И, не исключено, никогда не будет освящен. Я знала, чувствовала, что решать нужно именно мне – Антар не пойдет против моего желания, не станет настаивать и, уж конечно, не станет добиваться своего силой. Дома такой вопрос даже не возник бы, а если бы и возник, то ответ на него был бы один: конечно, нет. Точно так же эта проблема разрешилась бы сама собой, если бы на острове не росла калидула; или, по крайней мере, в этом случае ее решение отложилось бы на некоторое время. Но то дома, а то здесь… Здесь – совсем другое дело, и я не только понимала умом, но и всем своим существом остро ощущала это. За последние дни мы с Антаром находились в таком тесном физическом контакте, какого никогда не бывало прежде. Ну, а как иначе, если приходится спать в одной пещере, одном дупле, одной лодке? Что же удивительного, если даже меня охватывал жар, когда я оказывалась прижата к нему или когда, к примеру, сегодня утром проснулась и обнаружила, что его рука лежит у меня на груди?

На этом острове мы с ним были как Адам и Ева; и, точно так же, как они, не имели выбора. Хотя теперь, положа руку на сердце, я готова была признаться сама себе, что свой выбор я уже сделала. Антар – хороший парень и надежный друг; немножко самоуверенный, немножко взбалмошный, немножко непоседливый, но все это пустяки. И он такой красивый, и сильный, и…

Собственно говоря, никакой проблемы не существовало. Или, точнее, я ее уже решила. Сегодня днем, когда сорвала и спрятала в карман листья калидулы. Все наши женщины жуют калидулу, если не хотят забеременеть. А то, что с детьми пока следует подождать, сомнений не вызывало. Для начала нужно построить хотя бы дом.

Я прижалась к спине Антара, чувствуя странное, непривычное томление во всем теле. Очень приятное, очень, но в то же время как будто и тягостное; оно будоражило, не давало погрузиться в сон, порождало яркие и, что греха таить, не слишком скромные образы. Я никак не могла спокойно улечься. То что-то впивалось в бок, то голова неудобно заваливалась. Но больше всего мешал уснуть жар, исходящий от лежащего рядом тела.

Господи, прости меня, взмолилась я и попыталась отодвинуться от Антара, чувствуя себя совершенно разбитой и измученной. Может быть, правильнее было бы занять более жесткую позицию, сказать "нет" и себе, и ему, но я знала, что не смогу.