|
Мне в свое время объяснили, что весь кайф состоит именно в разработке плана и предвкушении результата. Собственно, само мщение – смерть врага или превращение его в калеку, отходит на второй план. Марлинг как‑то рассказывал мне, что однажды одновременно вел подготовку к мщению сразу в трех направлениях, что заняло чуть больше тысячелетия, и это еще не предел… Таков уж на самом деле их образ жизни. Они получают от этого массу положительных эмоций, даже когда все прочие дела идут отвратительно. Само наблюдение за тем, как череда маленьких триумфов приводит к окончательной развязке, доставляет им истинное наслаждение. И когда приходит время финальной сцены и старательно вырезанная дубина, наконец, опускается на голову жертвы, автор получает громадное эстетическое удовольствие. Некоторые даже утверждают, что они переживают мистическое озарение. Детей с раннего возраста приучают к этой системе, ибо только те, кто овладел ею в совершенстве доживали до преклонного возраста. Мне пришлось ознакомиться с ней лишь мельком, и я абсолютный профан в некоторых вопросах.
– Какие будут предложения? – спросил я. – Бесполезно пытаться избежать мести пейанца, – ответил он мне. – Я бы советовал тебе побыстрее найти его и отправить скитаться по океану ночи. Для этого я дам тебе в дорогу несколько свежих корней глиттена. – Но ты же знаешь, что я не слишком силен во всем этом. – Все очень просто: один из вас умрет, на этом все и закончится. Если погибнет он, то тебе больше не о чем будет беспокоиться. Если же тебе суждено умереть, мои наследники отомстят за тебя. – Спасибо, Дра. – Не за что. – А какое отношение Грин‑Грин имеет к Белиону? – Тот с ним. – Как же это могло случиться? – Эти двое каким‑то образом сумели договориться. – И?… – Больше мне ничего не известно. – Как ты думаешь, может он считает меня слабаком? – Не знаю. Помолчав, он добавил: – Давай посмотрим, как прибывает вода. Я повернулся к окну и смотрел на море до тех пор, пока Марлинг не заговорил снова: – Вот и все. – Все? – Да. Небо потемнело, парусов больше не было видно. Я слышал гул, чувствовал запах моря, раскинувшегося передо мной черной неспокойной бесформенной массой, в которой отражались звезды. Я вдруг почувствовал, что сейчас должна крикнуть птица, и она крикнула. Долго я сидел неподвижно, перебирая в памяти давние, казалось, уже забытые события; передо мной вставали образы, смысла которых я никогда не пойму до конца… Мое Большое Дерево рухнуло, Долина Теней исчезла, а Остров Мертвых оказался всего лишь обломком скалы, который бросили в море посреди Залива, и он пошел ко дну, даже не оставив кругов на поверхности. Я остался один, совсем один. Я догадывался, какие слова сейчас услышу, и я не ошибся: – Проводишь меня этой ночью? – спросил Марлинг. – Дра… Молчание. – Именно этой ночью? – переспросил я. Снова лишь молчание. – Где же теперь будет пребывать Лоримель Многорукий? – В счастливом ничто, чтобы когда‑нибудь прийти опять. Так было всегда. – А как же твои долги, твои враги? – Все и всем уплачено сполна. – Ты говорил о пятом сезоне следующего года. – Теперь срок другой. – Понимаю… – Мы проведем ночь за беседой, Сын Земли, чтобы до рассвета я успел передать тебе свои главные секреты. Садись. И я опустился на пол у его ног, совсем как в те далекие дни, когда я был гораздо моложе. Он начал говорить, и я закрыл глаза, вслушиваясь. |
