|
— Гулько, он при мне вроде как в ссылке. Задание, с которым забросили, выполнить не сумел. И ему в его ведомстве это помнят, — ходу не дают, на подхвате держат. А парень самолюбивый. Ищет случай загладить. Поэтому постарайся, чтоб с хозяевами твоими не состыкнулся. А то, ретивый-то он ретивый. Но и борзой. И такие, как они, для него подарок судьбы, — вмиг чего-нибудь раскрутит. Усёк? Арташов понимающе прикрыл глаза. Полехин забрался в машину. Арташов, торопясь, извлек самописку: — Товарищ генерал! Разрешите? На память от разведчиков. Можно сказать, в тылу врага добыли. Он дважды перевернул ручку, — перед генеральскими глазами сначала появилась блондинка в купальнике. И тут же — без. — Ишь ты! Что творят, — Полехин с удовольствием принял подарок. — Жене покажу. Чтоб бдила и форму не теряла. Глаза его наполнились лукавством. Он достал собственное, скребущее и брызжущее чернилами перо. — Тоже прими! Как подобное писать потянет, — он значительно похлопал себя по кармашку, — чтоб только этой ручкой. Глядишь, остынешь. Сокрушенно покачал головой: — Дура ты все-таки, Женька. Уж такой дурында!
Полехину хотелось вылезти, обнять напоследок любимца, которого скорее всего уже не суждено будет увидеть. Но ограничился тем, что прихватил Арташова за шею, слегка пригнул к себе и тут же с силой оттолкнул. — Поехали, наконец, что ли? Вечно копаешься! — прикрикнул он на водителя. «Мерседес» дернулся и, набирая скорость, скрылся за поворотом. Из калитки выскочил подглядывавший Сашка. — Ну чё, товарищ капитан? — забегая то справа, то слева от командира, Сашка старался заглянуть ему в глаза. — Насчет Маши говорили? — Говорил, — не стал отпираться Арташов. — Обещал, — будут искать. — И правильно. Глядишь, и найдут. Мало ли чудес бывает, — утешил командира Сашка. Впрочем, утешал через силу, — большой веры в результат поисков не испытывал. Репатриированная в огромной, вздыбленной Германии — та же иголка в стоге сена. — А с чем вообще генерал приезжал? — Сашка подступился к главному. — Не насчет демобилизации, часом? Может, нас за особые заслуги в первую очередь? А? Товарищ капитан? Арташов грозно, подражая Полехину, насупился. — Доведи до личного состава: переходим на режим берегового патрулирования, — к полному Сашкиному разочарованию, объявил он. — Забыли, что война не кончилась? Рассиропились?.. А где, кстати, этот гребаный часовой? В самом деле, крыльцо перед входом в особняк было пусто. — Да вроде здесь стоял, — растерянно пролепетал Сашка. Арташов через пустующую прихожую легким шагом прошел в глубь особняка и — замер: у противоположной двери, ведущей в девичью спальню, на уровне замочной скважины подрагивал объемистый выпяченный зад Петра Будника. Автомат с равномерностью метронома болтался меж широко расставленных сапог. — Это теперь так караул несут? — холодно поинтересовался Арташов. Застигнутый с поличным Будник извернулся и, подхватив автомат, застыл недвижно. Громко сглотнул слюну. Арташов подошел в упор к часовому, раскрасневшаяся ряха которого выражала сконфуженность и вожделение одновременно. Тяжелым взглядом вперился в упор в хитроватые, подернутые похотью глазки. — Имей в виду, Петро, — процедил он. — Если хоть малейший повод…Расстреляю без суда. И напоминания, что ты меня на Висле собой закрыл, на сей раз не подействуют. Вник? — Да вы чё, капитан? — в голосе Будника клокотнула обида. — За кого меня держите? В Кракове совсем другое было. Там маруха в теле. Сиськи по два пуда. |
