— А разве шлюпка сможет выжить в этих морях?

— При изрядной доле везения, да. Грант, конечно, думал, что у него есть реальный шанс. Хотя, если быть точным, ему надо пройти немногим более тысячи миль, а у нас добавляется еще столько же. Но лодку быстро не построишь, а со льдами, движущимися на север по мере того, как ночи становятся длиннее, я осмелюсь сказать, что нам придется тут зазимовать. Тебе это может понравиться, Стивен, хотя это означает, что придется пристукнуть еще довольно много твоих тюленей. Но вот больше никому — рома почти не осталось, и табак кончается.

Джек пригнулся, когда альбатрос пролетел в нескольких дюймах от его головы, потом выпрямился и продолжил:

— Однако мы еще не дошли до края, у меня есть пара фокусов в запасе — улучшенные мехи, например, и новый горн. Тем не менее, я должен подготовиться, и если до конца недели не появится определенного прогресса, то приступлю к черчению схемы шлюпки. — Видя мрачное, обеспокоенное лицо Стивена, Джек сказал. — Какое большое облегчение немного поскулить, а не играть постоянно в обнадеживающего Всезнайку, так что это все безделица и преувеличение, не воспринимай меня слишком серьезно, Стивен.

Прошла неделя, и еще одна: по всему раю Стивена вылуплялись альбатросы, а капуста зацвела. На берегу группы матросов еще стучали по железу среди куч разбитых камней, но без реального успеха, и общий план шлюпки на следующий год начал обретать форму. С укорачиванием дня погода улучшилась, возможно, стала даже зловеще хорошей. На берегу увеличился забой, и бондарь паковал бочку за бочкой мясо и дичь, приготовленные на тюленьем жире, потому что соли было мало, и она требовалась для засолки капусты. Не бог весть какая еда, но есть можно, думали люди — сойдет на время антарктической зимы, когда все тюлени и птицы уйдут. В настоящее время порция рома сократилась до маленького стаканчика на восьмерых, табак — до половины унции в неделю на человека.

Как врач, Стивен не мог не приветствовать отказ от вредных веществ, но как член команды, улавливал уныние, довлеющее над теми, для кого спиртное и табак являлись одной из немногих радостей в жизни. Он проводил все больше времени на своем острове: печеночницы и плауны уже вошли в силу, еще его сильно увлекли различные лишайники.

После долгого вечера среди них он вернулся в шалаш, где Хирепат проводил день, иногда рыбача, иногда разглядывая свою любовь на берегу в небольшую подзорную трубу, купленную у Байрона за три унции табака — деньги уже давно потеряли среди них всякое значение.

— Я поймал пять рыбок, — объявил Майкл довольно громким голосом, поскольку тюлени-крабоеды начали свой вечерний хор: «Вау! Вау! Вау!»

— Хорошее предзнаменование, — ответил Стивен. — Больше было бы излишне. Но что вы сделали с лодкой, а?

— Лодкой? — переспросил Хирепат, улыбаясь. — Боже мой, лодка, — воскликнул он, с ужасом на лице. — Она уплыла!

— Может быть, недостаточно хорошо закрепили фалинь. Она не ушла очень далеко: видите, болтается между островами у входа в залив.

— Мне сплавать за ней?

— Вы и в самом деле способны сплавать так далеко? Я — нет. И даже если бы мог, сомневаюсь, что отважился бы на это.