– К бою, – запоздало скомандовал я. – Дротики приготовить.

Дротиков у нас хватало, по полтора на каждого, а у Дарьи имелся приличный запас стрел. Первой начала она, бегущий впереди клыкастый персонаж в кожаном жилете и с какой то дубиной в руках замер на мгновение, а потом рухнул, хватаясь руками за торчавшую из горла стрелу. Стреляли и они, какой то самострел щёлкнул тетивой, а через мгновение Борис разразился отборной руганью, из правой половины груди у него торчало оперение арбалетного болта. К счастью, мускулатура нашего танка была столь мощной, что стрела его только разозлила. Даша продолжала стрелять, вторая стрела ушла мимо, зато третья попала в ляжку орку, который сначала начал хромать, а потом и вовсе выбыл из забега, завалившись набок.

А чуть правее появился новый отряд, на этот раз кавалерийский, состоял он только из одного орка, зато орк тот был чудовищного роста и восседал на кабане гигантских размеров. Собственно, копьё в руках орка было излишним, своими клыками, похожими на бивни мамонта, кабан мог забодать весь наш отряд. Он опередил свою же пехоту, решив нанести первый сокрушающий удар, по всем вводным у него бы это получилось. Но группа предусмотрительно убралась с направления удара, а навстречу «рыцарю» выступил Борис.

Свин, при всей своей силе, отличался от лошади в невыгодную сторону, скорость он развивал меньшую, а инерция была куда больше. Хмель, отнюдь не отличавшийся ловкостью, смог уйти от удара с грацией тореадора, копьё пронзило пустоту, а всадник стал притормаживать своего скакуна, чтобы сменить направление. Но не успел, поскольку одновременно с прыжком в сторону Борис махнул кистенём. Удар свинцового шара, утыканного гвоздями, пришёлся прямо в грудь наезднику, поэтому развернувшийся свин атаковал уже в одиночку.

В этот раз он не успел отскочить, успел только ухватить двумя руками за бивни, а после огромный кабан поволок человека вперёд. Но продолжения истории мы не увидели, поскольку к нам приближалась пехота. Первый залп дротиков принёс ощутимые результаты, трое из бегущих выбыли из строя. Доспехов на них почти не было, а метательные копья, заточенные и зазубренные, отлично впивались в полуголые тела. Даже если ранение не было смертельным, наконечник надёжно застревал в теле, а выдернуть его можно было только с куском мяса.

Метнуть второй раз мы не успели, началась схватка. Я пригнулся, пропуская над головой замах кривой сабли, и сделал колющий выпад, но не в того, кто замахивался, в другого, что обходил слева, протыкая бок, защищённый только рваной рубахой. Железный штырь вошёл сантиметров на пятнадцать, этот готов, о чём через пару секунд сообщили выскочившие цифры опыта. Немалые цифры, кстати. Любителю помахать саблей, я двинул другим концом алебарды в солнечное сплетение, которое и у орков было больным местом, а когда тот замер, сгибаясь вперёд, я сделал шаг назад и наотмашь, рискуя зацепить своих, рубанул алебардой, клыкастая голова с длинными сальными волосами покатилась по земле, а тело извергло фонтан тёмной крови.

Но не у всех дела шли хорошо, Игорь откатился, зажимая рубленую рану на боку, а Марина и вовсе бросила саблю и с визгом упала на землю, закрывая голову руками.

Альберт как то умудрился выбить у орка топор, но тот, пользуясь массой и габаритами, напрыгнул на доктора и стал его душить двумя руками. К счастью, длины моей алебарды хватило, чтобы дотянуться. Рубить не получилось, но крюк я вогнал ему прямо в ухо и дёрнул на себя, с воплями орк отступил назад, кровь из разорванного уха хлестала фонтаном, а добила его Дарья ловким ударом ноги в бок.