– Белая ткань отражает солнечные лучи, – оправдывался Скиф.

– И бросается в глаза за два километра, – напомнил Ринат. – Ну-ка, скидывай рубаху.

– Я сюда не загорать приехал!

– Вот именно.

Ринат был неумолим. Завладев рубашкой Скифа, он намочил ее в воде, вывалял в прибрежной глине, а в довершение побрызгал зеленкой и йодом из склянок, хранившихся в рюкзаке.

– Теперь надевай, – распорядился он, полюбовавшись результатами своих трудов.

– Я буду похож на огородное пугало, – посетовал Скиф, принимая невероятно грязную рубаху, смахивающую на заляпанную робу начинающего маляра, отметившего первую получку и переночевавшего под забором.

– Одежда должна подчеркивать внутреннюю сущность человека, – наставительно изрек Ринат, сохраняя каменное выражение лица.

– Никогда не слыхал, что от камуфляжа должно разить лекарствами.

– Зато все здешние кровососы будут облетать нас десятой дорогой.

– Так ты меня в качестве ходячего фумигатора решил использовать? – догадался Скиф, с неудовольствием принюхиваясь к пятнистой рубахе. – Бесплатного отпугивателя комаров себе нашел?

– Почему бесплатного? – усмехнулся Ринат. – Отменный ужин в качестве компенсации тебя устроит?

– А что на ужин? – воспрянул духом Скиф.

– Секрет. Но пальчики оближешь – гарантирую.

– Только в том случае, если ты не собираешься сдабривать пищу зеленкой и йодом.

– Не беспокойся, – успокоил Скифа Ринат. – Медикаменты нам для других целей понадобятся.

– Сомневаюсь, батыр. Дезинфицировать раны врагам мы не станем, а дырявить себя не позволим.

– Твоими бы устами мед пить.

– Моими бы устами ужин есть, – буркнул Скиф, многозначительно взглянувший на часы. – И не говори мне, что обещанного три года ждут. Я умру голодной смертью гораздо раньше.

– Пару часов продержишься? – озабоченно спросил Ринат.

– Полтора – максимум.

– Тогда крепись, браток. Спасение близко.

Татарин не подвел. Пока Скиф обсыхал возле разведенного костра, он успел наловить полведра огромных серо-зеленых раков. Укропа и лаврового листа в бездонном рюкзаке Рината не нашлось, зато соли там было с избытком, так что угощение получилось на славу. Взламывая оранжевые панцири и дробя зубами шершавые клешни, мужчины не заметили, как остров окутала непроглядная темнота. Расправившись с последним раком, Ринат заглянул в пустое ведро, обсосал пальцы и вздохнул:

– Ну что ж, похоже, нам здесь больше нечего делать. Пора отправляться в путь.

– Я готов, – сказал Скиф, вставая.

Их проводил нестройный хор лягушачьих голосов, тревожно выкрикивающих: «Ку-ак? Ку-эда? Зря, зря!»

«Ш-ш, – шелестели волны, облизывая резиновые борта лодки, – тиш-ше, тиш-ше…»

Скиф с дымящейся сигаретой в руке устроился на передней скамейке, Ринат сел сзади, оттолкнулся веслом от берега. Лодка, направляемая умелой рукой татарина, поплыла вперед. Скиф собирался произнести несколько напутственных слов, но в этот момент ночной воздух завибрировал в такт тарахтению запущенного двигателя. Так что прощальная речь не состоялась. Провожающих на берегу тоже не было.

Одна пятница на двоих робинзонов

– Все, мы на финишной прямой. Дальше пойдем на веслах. Только бы радаром нас не засекли.

– Дожили, – покачал головой Скиф.