— Не сомневайся.

— И ты не будешь командовать?

— Никогда в жизни.

— В таком случае… — Она задумалась, словно решая что-то очень важное, и продолжила: — Да, Макс, я стану твоей женой!

— Любовь моя… — Он не мог сжать ее в объятиях, поэтому наклонился и нежно поцеловал в губы. — Как только поправишься, мы поженимся!

Они одновременно заметили Ширли. Она стояла в дверях и, должно быть, все видела. Но картина не омрачила выражение ее прекрасного личика. Даже наоборот, глаза девушки сияли радостью. Она медленно вошла в комнату.

— Как ты, Пенни?

— Уже лучше, спасибо. — Пенни улыбнулась. Теперь-то Ширли должна быть довольна. — А где Грэм?

— Он попозже подойдет, — объявила Ширли и исчезла за дверью.

Макс нахмурился:

— Я так переживал за нее.

— Она выглядит гораздо счастливее.

— Ты знаешь, что Ширли ревновала тебя ко мне? Поэтому и наврала про тебя и Грэма.

— Но, Макс, ей было так одиноко. Правда, теперь я думаю, все будет нормально.

Через полчаса пришел Грэм, и, немного поболтав с Пенни, влюбленные голубки удалились погулять при луне.

— А мы вот никогда так не гуляли… — пробубнила Пенни с завистью.

— У нас все еще впереди. — Макс поднялся и открыл настежь окно. — На Доминике есть такой обычай — открывать окно, чтобы впустить ночь.

Макс взял ее за руку, и они долго сидели молча при лунном свете. За верандой порхало множество светлячков, легкий бриз наполнял комнату ночными запахами, а откуда-то издалека доносился хор тысяч лягушек. Пенни вздохнула и пожала руку Макса.

— Ты счастлива? — Этот бесконечно нежный, бархатный голос…

Пенни кивнула. Счастье переполняло ее, и она не могла вымолвить ни слова. Да и так все было понятно.

Макс наклонился и поцеловал ее, единственную и любимую.