— А кто защитит меня от тебя?

— Я, — тихо произнес Ник.

— Звучит не слишком обнадеживающе.

— Делай как знаешь, Ева. Мне все равно, сойдешь ты на берег или останешься, но если решишь сойти, я должен знать об этом заранее. — Он так крепко впился руками в планширь, что у него побелели костяшки пальцев. — Выбирай.

Ева посмотрела на загорелое лицо Ника. Взгляд его темных глаз был обращен на нее, но сам он был совершенно неподвижен. Казалось, он даже перестал дышать.

— Я хотела бы сойти, — сказала Ева.

Губы капитана дернулись, но все равно никак нельзя было понять, доволен он или разочарован. Он быстро коснулся пальцами треуголки и оставил Еву одну, чтобы проследить, как его корабль ставят на якорь на безопасном расстоянии от белого берега.

Ева повернулась лицом к острову, густо поросшему пальмами. На длинную полосу песка наступали цветущие заросли. Ветерок доносил до корабля аромат гибискуса и олеандра. Если существует идеальное место для соблазнения, то оно перед ней.

— Что я делаю? — пробормотала Ева.

Но она ни за что в жизни не отказалась бы от своего решения. Похоже, Николасу не очень хотелось, чтобы она сходила на берег. Может быть, на острове его ждет какая-нибудь темнокожая девушка?

При одной мысли о Нике с другой женщиной Еве сделалось не по себе. Как бы то ни было, она любит его, и это станет для нее страшным ударом.

Но если Николас не ответит ей взаимностью, удержать она его не сможет. Ева вспомнила свой первый день в Сент-Джордже и шикарную темноволосую женщину, которая пронеслась мимо них, когда они впервые поднимались к дому Ника.

«Магдалена Фрит. "Мамзель" лорда Ника», — сказал им тогда Реджи Тенскру.

В тот момент Ева была слишком озабочена тем, что могло ждать их на вершине холма, и не задумывалась о том, что за женщина катилась с него вниз. Теперь она заинтересовалась Магдаленой Фрит.

И всеми остальными, которые, несомненно, предшествовали ей.

Если Ева уступит и станет содержанкой Ника, сколько пройдет времени, прежде чем он устанет от нее и прогонит, вынудив сойти по этому длинному извилистому спуску? Не будет ли еще больнее терять его, если сначала она до конца осознает, как ей с ним хорошо?

— Мисс Апшелл? Капитан выражает вам свое почтение и просит узнать, не желаете ли вы сесть в шлюпку? — Голос мистера Хиггса вывел Еву из мрачной задумчивости.

Она пошла вслед за Хиггсом к противоположному борту корабля, где несколько матросов перебирались через планширь и грузились в подпрыгивающую на волнах лодку. Ник уже стоял у руля этой маленькой посудины.

— Я не могу так перелезть через борт, — сказала Ева. Она не только рисковала потерять равновесие или зацепиться подолом платья за веревочную лестницу. Всем мужчинам в шлюпке откроется вид на то, что скрывали ее широкие юбки.

— Разумеется нет, — сказал Хиггс. — Поэтому капитан попросил нас установить подъемник. Мы используем его, чтобы перемещать груз, когда стоим на якоре, но он вполне годится, чтобы спустить вас в шлюпку.

Матрос Татем принес сплетенный из лозы стул и привязал его к концу стрелы. Ева села на стул и плотно прижала юбки к ногам. Матросы подняли стул вместе с ней и перенесли над планширем. Потом они начали осторожно опускать его в лодку, руководствуясь указаниями, которые выкрикивал Ник.

Внизу капитан с улыбкой схватил раскачивающийся стул.

— Это было не так уж плохо, верно?

— Да.