— Вот и я о том же! Только тех, кто приехал с материка, этим не смутишь. Они уже привыкли. А девчонка ловка: заказала доску, на которой написано все про гостиницу, и прибила ее на пристани. И развесила таблички во всех кабаках. Говорят, там чисто и уютно, да и цены невысокие. Прошло всего два месяца, как она стала этим заниматься, а в гостинице полно постояльцев.

— Что ж, — сказал Леон, — я наведаюсь туда завтра.

— Кстати, — заметил Антонио, — твоя дочка щеголяла такими нарядами! Случалось, мы глазели на нее на набережной. Шелковые платья, зонтик, перчатки, шляпка. Совсем не похожа на корсиканку!

Леон почувствовал, что его осуждают, и напрягся.

— Бьянка была примерной дочерью и стала послушной женой.

— Понятно, если муж позволял ей все это, то почему бы нет. Только мне кажется, хорошо, что они уехали. В Тулоне им будет лучше, чем здесь.

На следующий день Данте успели дать хинин еще до того, как случился приступ, и все же он был вынужден лежать в постели. Анжела осталась с ним, а Леон отправился в ту самую гостиницу, которая прежде была домом его зятя.

Он сразу увидел, что кто-то приложил большие усилия к тому, чтобы изменить это жилище. Теперь дом не удивлял, не отталкивал, а манил. Он был выкрашен белой краской, оконные переплеты и двери — коричневой. На окнах висели простые легкие занавески, пропускавшие солнечный свет. Двор с посыпанными галькой дорожками и цветниками содержался в безукоризненном порядке. На вывеске, прибитой у ворот, было аккуратно и старательно выведено: «Дом на набережной. Комнаты, пансион. Приглашаем гостей».

Леон вошел в ворота. Навстречу вышла женщина, на вид почтенная и строгая. Сначала Леон решил, что ей за тридцать, но после увидел, что ошибся — она была гораздо моложе. Когда она подошла совсем близко, его глаза округлились.

— Кармина?!

Да, это была Кармина. Она стала старше и строже, но это ее только красило. Она была одета так, как одеваются вдовы: в черное платье, мецарро и шаль безо всяких украшений. Леону было трудно поверить, что когда-то эта женщина согрешила с его сыном.

Было видно, что Кармина напугана и пытается взять себя в руки.

— Добро пожаловать. Что вам угодно? — сказала она.

Леон разозлился. Он решил сразу взять быка за рога.

— Надеюсь, ты меня узнаешь?

— Да, узнаю.

— Выходит, мой зять подарил тебе дом?!

— Не подарил. Он оставил меня присматривать за ним. Деньги, полученные от сдачи комнат, я отдам хозяину. А он заплатит мне жалованье.

Внезапно Леон заметил, что ее тон изменился. За считанные секунды Кармина успела прийти в себя. Она стояла в своем вдовьем наряде, делавшем ее старше на несколько лет и, словно щит, отсекавшем от нее многие радости человеческой жизни, стояла среди розовых кустов, каждый бутон на котором напоминал трепещущее благоуханное сердце, и Леон видел в ней существо, научившееся отвечать ударом на удар.

— Я слышал, ты была замужем. Это ложь?

— Нет. В Аяччо мне пришлось выйти за первого попавшегося мужчину, но вскоре он умер. Потом я поступила в услужение в дом синьора Маркато.

— Давно ты здесь живешь? Бьянка ничего о тебе не говорила.

— Это я попросила ее молчать. Я подумала, вдруг Сандра захочет выгнать меня еще раз!

Леон смутился, вспомнив о том, как жена поступила с этой девушкой.

— Я хотел, чтобы ты осталась у нас.

— Я это помню.

В это время из-за дома выбежал мальчик лет четырех. Увидев незнакомого мужчину, он замедлил шаг и, подойдя ближе, укрылся за юбками матери, однако время от времени выглядывал оттуда. Леону понравились его веселые, дерзкие, любопытные глаза, и он с сожалением подумал о том, что у него до сих пор нет ни одного внука.