Фрикет кликнула подмогу. Юношу приподняли за плечи и усадили. На спине пулевого отверстия не оказалось, но девушка нащупала уплотнение. Вынув из сумки скальпель, она ловко разорвала рубашку раненого, быстро сделала разрез и пальцами извлекла застрявшую под кожей пулю. Не имея ничего другого, Фрикет промыла карболкой раны на груди и спине, наложила повязку. Молодой человек с облегчением вздохнул и, все еще кривясь от боли, сказал:

— Спасибо!

И, собрав последние силы, прошептал.

— Моя сестра!.. Спасите сестру!

— Хорошо! Я сделаю все, что смогу… Клянусь! Только не разговаривайте! Не двигайтесь!

Послышались шаги. Фрикет, обернувшись, чуть не вскрикнула от удивления — перед ней стояла, с трудом держась на ногах, раненая амазонка.

— Брат, это я! — произнесла она.

А произошло с ней вот что.

Лошадь Долорес убило как раз тогда, когда в полковника ударила пуля. Выпав из седла, девушка потеряла сознание, но вскоре, преодолев боль и головокружение, встала и, гордо подняв голову, пошла по полю. Подчиняясь скорее инстинкту, чем разуму, она направилась к группе людей, среди которых виднелась женщина.

Фрикет пыталась заняться рукой девушки. Но та с улыбкой благодарности отклонила помощь:

— Зачем?

— Да чтобы вы поскорее поправились!

— А, ну конечно… Скоро мы все поправимся.

— Что вы! Расстрелять пленных, раненых… Нет-нет, испанцы на такую подлость не пойдут.

Недоверчиво глянув на Фрикет, девушка лишь добавила:

— Мой брат — полковник Карлос Вальенте. А меня зовут Долорес. Теперь вам все понятно?

— Да, мне понятно, что вы оба — герои борьбы за независимость. Испанцы ценят храбрость. Они проявят к вам снисходительность.

— Во Франции расстреливали и раненых, и пленных коммунаров… А ведь французы славятся милосердием. К сожалению, гражданские войны всегда сопровождаются зверствами…

Быстрой рысью к ним приближались всадники. Впереди скакал штабной офицер. Увидев их, Долорес с явным вызовом заявила:

— Ну вот, смерть совсем близка! Что ж, мы ее встретим достойно. А вы, мадемуазель Фрикет, примите нашу бесконечную признательность.

— Разве мы с вами знакомы?

— Доходило до нас, что среди испанцев есть молодая француженка. Очень знающая и преданная своему делу. Она лечит всех — и друзей и врагов. Вы ведь и есть та самая сестра милосердия?

Разговор прервали крики всадников:

— Вальенте!.. Вальенте!.. Смерть бунтовщику! Смерть!

Фрикет не задумываясь вышла вперед, чтобы своим телом прикрыть раненых. А всадники были уже совсем близко. Щелкали затворы карабинов. Бряцали сабли. И несся дикий вопль:

— Смерть Вальенте!.. Смерть!

Замелькали мундиры волонтеров. Добровольцы либо прибыли из Испании, либо были местными, но принадлежали к старинным креольским семьям. Точеное лицо сорокалетнего офицера искажала странная гримаса. Понятно было, что его переполняет жгучая ненависть, которая не утихнет, пока он жив. Остановив лошадь в нескольких шагах от раненых, всадник закричал:

— Разойдись! Разойдись, говорят вам! А то…

Фрикет, раскинув руки, прикрыла брата с сестрой. В голосе ее звучало возмущение:

— Вы их не тронете!

Полковник, сдерживая гнев, произнес:

— Дитя мое! Не вмешивайтесь в чужие дела… Уйдите! Не то погибнете вместе с ними.

— Ну что ж! Убивайте нас! — ответила мужественная француженка. — Убивайте женщин, раненых… Вы трус!.. Подлец!..

Офицер, весь багровый от стыда и возмущения, поднял револьвер и, ругаясь на чем свет стоит, выстрелил.