Все время с теплом, хоть и с грустью, я вспоминаю вас. Этим, да еще суровым долгом и страстной любовью к родине живу.

Мысленно вижу вас то в тревожной темноте ночей на бивуаке, то в дыму сражений, то во время беспорядочных переходов, характерных для нашей тактики… Да, вы мне постоянно видитесь… постоянно! Это как чарующее наваждение, от него у меня сжимается сердце и наполняются слезами глаза!

Теперь вы знаете, чем полна моя душа. Восхищение, привязанность, любовь к вам неизменны — эти чувства не пройдут, пока я жив!

Прощайте, кузина, или — вернее — до свидания в лучшие времена. Вспоминайте хоть иногда о том, кто, быть может, вскоре приедет известить вас об освобождении столь любимого отечества.

R. S. Мое нижайшее почтение вашим дорогим родителям. Прошу также крепко пожать руку моему храброму товарищу Мариусу и нежно поцеловать нашего маленького Пабло».

Прочитав письмо, взволновавшее ее до слез, Фрикет преобразилась. За четверть часа она стала неузнаваемой. В ней трудно было признать выздоравливающую, какая из-за непреодолимой слабости лежала в большом кресле. Щеки раскраснелись, глаза заблестели, сердце учащенно забилось — она ожила. То была прежняя Фрикет — бодрая, веселая, жизнерадостная и очаровательная.

Девушка долго разглядывала трогательный маленький цветок. Потом, приложившись к нему губами, спрятала в лиф кофточки и пошла к родителям. Твердым звонким голосом, лишь иногда дрожавшим от волнения, она прочитала им письмо молодого кубинского офицера. Закончив, спросила с присущей ей решительностью:

— Что вы думаете об этом письме? Ну-ка, папа, отвечай первым.

— По-моему, оно написано великодушным человеком.

— Да, ты прав. А ты, мама, что скажешь?

— Мне хочется поплакать…

— А еще что?

— Да то, что этот месье Робер, наш родственник, может стать чем-то большим…

— Чем же? Ну же, говори!

— Ладно… Я бы охотно назвала его сыном… Мне кажется, он бы составил счастье моей дочери… Я в этом просто уверена… И тогда Фрикет никогда не расстанется с нами…

— Так давайте действуйте! — воскликнул отец.

— Робер — солдат, — твердо сказала девушка. — Он нужен родине. Позже, чего бы это мне ни стоило… Позже! После утверждения мира на Острове в огне!

Конец