С едой пока было неплохо, запасы орочьего лагеря выручали. Сушёное мясо и сухари, хорошая еда при наличии воды. Фляги наши основательно опустели, но желающие могли пить вино. Вино – плохое средство для утоления жажды, алкоголь обезвоживает организм, но конкретно это было очень лёгким, спирта там почти не ощущалось.

Едва успели позавтракать, как из ближайших кустов выскочил всадник, молодой парень на гнедом коне. И конь, и всадник были сильно изранены, на парне вообще живого места не было, его как будто через мясорубку пропустили, одежда была равномерно красного цвета. Увидев нас, он встрепенулся, потянул из ножен палаш, но силы его оставили, и он со стоном завалился набок, запутавшись в стремени.

Мы бросились на помощь, вынули ноги и з стремян, положили парня на землю и попытались привести в чувство.

– А на чьей он стороне? – задал Василий совершенно неуместный вопрос.

– В смысле? – не понял я.

– Ну, он за дона или против? Мы ведь условно на его стороне.

– Плевать, сейчас приведём в чувство и допросим.

Алик, покопавшись в мешке, выудил два пузырька с красной жидкостью, немного подумав, один из них вернул обратно и вытащил жёлтый.

– Зубы ему разожмите, – сказал он, нагибаясь над раненым.

Разжать зубы было несложно, но сможет ли он проглотить лекарство. Приподняв голову, Альберт влил ему в рот красную жидкость, тот судорожно сглотнул, закашлялся, но в сознание не пришёл.

– Пусть полежит, следом второй волью, – Алик отпустил его голову. – Ранения не смертельные, просто много крови потерял, да и истощён сильно, скакал долго, не меньше суток.

– Нам вообще то идти надо, – напомнила Ульяна.

– Нам информация нужна, – возразил я, – сейчас приведём в чувство, узнаем новости, а потом пойдём.

Приведение раненого в чувство заняло минут пятнадцать. Неизвестный эликсир подействовал, на его щёки вернулся румянец, а ещё через пять минут он открыл глаза и сделал попытку встать.

– Лежи, – приказал Альберт. – Вставать тебе ещё рано. Выпей.

Он протянул жёлтый пузырёк, что именно там было, оставалось загадкой, но вкус парню не понравился, он сморщился, но всё же проглотил содержимое. На лбу у него выступила испарина, дыхание участилось, но взгляд стал более осмысленным, он приподнял голову и спросил:

– Кто вы такие?

– Не важно, скажи лучше, кто ты такой, здесь война идёт, кто с кем воюет, кто побеждает, где идут бои?

– Я – Винтер, сын рыцаря, ещё не прошедший посвящения. Там, – он показал рукой в сторону холмов, – там дон Эстебан держит оборону, его осаждают уже больше месяца, но взять не могут. Я был отправлен за помощью, но…

Он закашлялся.

– Что? – спросил я.

– Помощи не будет, армия Фаэтона, племянника дона, разгромлена у крепости Сверд, остались в живых только несколько человек, от них я это и узнал. По дороге меня перехватили тёмные. Я отбился, но был ранен. Их было слишком много, всё больше огромные упыри, каждый с большим топором и арбалетом. Я едва прорвался, нужно попасть к дону.

– Думаю, в этом мы тебе поможем, – сказал я, потом повернулся к Алику, – как скоро он сможет передвигаться?

– Если верхом, то примерно через час, лошадь пострадала меньше.

Мы решили задержаться, Алик поработал отлично, пациент оживал на глазах, а мы постепенно узнавали у него события местной политической жизни. Ситуация, если коротко, вырисовывалась такая: дон Эстебан – единственный из островных феодалов, кто посмел бросить вызов силам Тьмы, силы эти явились на остров, чтобы его поработить. Командует противником некий Тёмный Лорд, которого нельзя называть, а под ним находится армия, большей частью состоящая из неких монстров, вроде орков, троллей и упырей, последние были нежитью, усиленной с помощью магии.