|
И ни один из тамошних бестолковых пилотов не сможет выбросить корзину, зависнув в воздухе. – Но разве мы не отправим его на материк…? Хатч резко повернулся к нему. – Ты что, не видишь, что он не доживёт до того, как мы довезём его до материка? Лучше свяжись с береговой охраной. Стритер вызвал из памяти аппарата номер, и безмолвно отдал телефон Малину. Хатч попросил к телефону медика и принялся торопливо описывать состояние пациента. – Двойная ампутация, одна выше, другая ниже колена, – начал перечислять Малин. – Обширная потеря крови, глубокий шок, пульс слабый – пятьдесят пять, немного воды в лёгких, до сих пор без сознания. Направьте к нам вертолёт с лучшим пилотом. Места для приземления здесь нет, потребуется сбросить корзину. Захватите солевой раствор и плазму, если она у вас есть. Но самое главное – давайте живее. Одна нога здесь – другая там! Он прикрыл ладонью телефон и повернулся к Стритеру. – Есть шанс достать ноги в течение часа? – Не знаю, – ровно ответил Стритер. – Вода размоет стенки туннеля, он может обрушиться. Быть может, мы отправим водолаза на разведку. Хатч покачал головой и снова заговорил в телефон. – Пациента нужно будет прямиком направить в Медцентр Восточного Мэна. Предупредите отделение травматологии, пусть подготовят операционную. Есть вероятность того, что мы сумеем достать ноги. Так что пусть хирург из микрососудистой тоже будет поблизости – на всякий пожарный. Он с хлопком сложил телефон и отдал его Стритеру. – Если сможете достать ноги без особого риска, действуйте! И снова вернулся к травмированному. Пульс слишком низкий, но ровный. Что более важно, мужчина начал приходить в сознание – засучил обрубками ног и застонал. Хатч снова почувствовал приступ облегчения: если бы тот оставался без сознания ещё долгое время, прогноз был бы неважным. Малин порылся в медикаментах и дал мужчине пять миллиграмов морфия – достаточно, чтобы облегчить страдания, но и не слишком много, чтобы не опустить пульс ещё ниже. А после бросил взгляд на то, что осталось от ног – и внутренне сжался при виде неровных ран и разбитых вдребезги костей. Да уж, тупое лезвие топора – совсем не то, что элегантные, аккуратные пилы операционной. Хатч обратил внимание на несколько кровоточащих сосудов, в особенности на бедренную артерию правой ноги. Порывшись в аптечке, взялся за иголку с ниткой и принялся накладывать петли на вены и артерии. – Доктор Хатч? – обратился к нему Стритер. – Что? – ответил Малин с лицом в дюймах от культи, пытаясь пинцетом вытянуть среднего размера вену, которая уже спряталась. – Капитан Найдельман хочет с вами поговорить, если у вас найдётся время. Хатч кивнул, затягивая петлю на вене, затем проверил жгуты и промыл раны. – Да? – произнёс он, поднимая рацию. – Как он? – спросил Найдельман. – Неплохой шанс, что выкарабкается, – ответил Хатч. – Если не будет задержек с вертолётом. – Ну, слава Богу! А ноги? – Даже если их достанут, сомневаюсь, что их можно пришить. Вам с руководителем группы будет лучше пересмотреть технику безопасности. Несчастного случая можно было запросто избежать. – Понимаю, – сказал Найдельман. Хатч выключил рацию и посмотрел на северо-восток, в направлении ближайшей базы береговой охраны. Через три минуты, быть может, через четыре, они должны были увидеть машину над горизонтом. |
