|
Это было похоже на езду по прямым улицам нового городского района, и приливная волна бежала в ту же сторону, сперва бурая, а потом светлая и прозрачная. Еще не добравшись до того места, которое Томас Хадсон заранее облюбовал для стоянки, он услыхал отчаянные крики Вилли: «Ры-ы-ба! Ры-ы-ба!» – и, оглянувшись, увидел, как за кормой выскочил из воды большой тарпон. Пасть у него была разинута, он был огромен, солнце сверкало на его серебристой чешуе и на длинном зеленом хлысте его спинного плавника. Он яростно дернулся и шлепнулся в воду, подняв целый вихрь брызг.
– Sabalo, – с отвращением сказал Антонио. – Никчемный sabalo, – сказали баски. – Можно, я с ним повожусь, Том? – спросил Генри. – Мне хочется его поймать, хоть он и не годится в пищу. – Перейми его у Антонио, если на него не нацелился Вилли. Скажи Антонио, чтобы шел на бак. Будем становиться на якорь. Пока травили якорную цепь, тарпон продолжал прыгать за кормой, но на это никто не обращал внимания, разве только ухмылялись мельком. – Второй не нужен, думаешь? – крикнул Томас Хадсон помощнику. Тот покачал головой. Когда якорь крепко засел, Антонио поднялся на мостик. – Катер теперь все выдержит, Том, – сказал он. – Любой шквал. Все что угодно. Ну, покачает его на месте, с якоря все равно не сорвет. – В котором часу можно ждать шквала? – После двух. – Спусти шлюпку, – сказал Томас Хадсон. – И дай мне с собой лишнюю канистру горючего. Нам нужно будет гнать что есть духу. – Кто еще поедет? – Только мы трое – Ара, Вилли и я. Не хочу перегружать шлюпку.
В шлюпке они все трое завернули ninos в свои плащи. Это были томпсоновские автоматы в чехлах из овчины мехом внутрь. Чехлы кроил и шил Ара, не учившийся портновскому ремеслу, а Томас Хадсон пропитал стриженый мех овчины каким-то защитным маслом, издававшим легкий запах карболки. Оттого, что автоматы так уютно лежали в своих меховых колыбельках и колыбельки так уютно покачивались, когда висели, открытые, в одном из отделений под мостиком, баски и прозвали автоматы «детишками». – Дай нам фляжку воды, – сказал Томас Хадсон помощнику. Когда Антонио принес фляжку, тяжелую и холодную, с широкой завинчивающейся пробкой, Томас Хадсон передал ее Вилли, и тот уложил ее где-то под передней банкой. Ара любил править шлюпкой, поэтому сидел на корме, Томас Хадсон – в середине, а Вилли пристроился на носу. Ара повел шлюпку прямо к острову, а Томас Хадсон смотрел на облака, громоздившиеся в небе над сушей. Когда они вышли на мелководье, Томас Хадсон увидел сероватые раковины съедобных моллюсков, торчавшие из песка. Ара нагнулся вперед и спросил: – Берег будем осматривать, Том? – Да, пожалуй, лучше сейчас, пока дождь не пошел. Ара погнал шлюпку к берегу, приподняв мотор точно в последний момент. В одном месте приливом размыло песок, образовался небольшой заливчик, в него-то Ара и загнал шлюпку и косо врезал ее в песок. – Вот мы и дома, – сказал Вилли. – Как эту потаскуху зовут? – Антон. – Не Антон Большой, и не Антон Маленький, и не Антон Вонючий Козел? – Просто Антон. – Ты ступай вон к тому мысу на востоке, обогни его и иди дальше – мы тебя потом подберем. Я быстро осмотрю берег с этой стороны. Ара пройдет на шлюпке до следующего мыса, оставит ее там и осмотрит все, что за мысом. А я потом нагоню его на шлюпке, и мы вернемся за тобой. Вилли взял своего nino, завернутого в плащ, и взвалил себе на плечо. – Если я найду фрицев, можно их перестрелять? – Полковник сказал – всех, кроме одного, – пояснил Томас Хадсон. – Уж постарайся оставить кого потолковее. |
