— Какая разница! Я не случайно взял воды и свитер. Что-то не пойму — ты что, не любишь пеших прогулок?

Кэтрин возмущенно помахала пальцем в каком-нибудь дюйме от его носа.

— Я отчетливо помню слово «гулять». Ни о каком пешем туризме не было и речи! Интересно, во что превратятся мои джинсы и блузка после такого путешествия?

— Да, это мое маленькое упущение, — признал Кевин, но в глазах его не было и следа раскаяния.

— Теперь, надо полагать, ты скажешь, что прежде я обожала заниматься оздоровительной ходьбой и не ленилась вставать для этого в шесть часов утра?

Кевин скорчил гримасу. В глазах его запрыгали чертики.

— А ты мне поверишь?

— Ну, уж, нет. Так сильно я измениться не могла!

— Значит, врать не имеет смысла. — Он схватил ее за руку и двинулся вперед. — Пошли!

В конце концов, не стоит упрямиться из-за такого пустяка, подумала Кэт. Идти рядом, держась за его руку, — это было так здорово!

Они спустились по тропинке к пляжу и, проваливаясь подошвами в мягкий песок, не спеша побрели вдоль кромки воды. Кэти мысленно поблагодарила Кевина за щадящий старт. От ходьбы по песку разогревались мышцы ног, а тепло, исходившее от его руки, мягкими волнами ласкало ее.

— Пожалуй, нет смысла обходить весь этот длинный мыс с восточной стороны, — небрежно заметил он через десять минут после начала путешествия. — Нет ли там дороги напрямик?

Кэт ответила взглядом, полным признательности. Меньше всего на свете ей хотелось оказаться среди этих скал сегодня. При всей его самоуверенной властности, Стоун умел быть и чутким. В ее чувстве к мужу обозначилась еще одна грань.

— Да, там есть тропинка. — Тропинкой воспользовались спасатели, извлекая тела ее родителей из-под обломков самолета. Усилием воли Кэтрин отогнала страшное воспоминание. — Она проложена прямо через кустарник, но идти легко.

Они продолжили путь, неторопливо продвигаясь все дальше и дальше вдоль извилистой кромки берега, перелезая через скалы в тех местах, где они подступали к воде. Кэт вновь и вновь с благодарностью отмечала, как внимательно он следит за тем, чтобы ей не было слишком трудно, помогая перебираться через валуны и трогательно подстраиваясь под ее более короткие шаги.

На вершине открытого всем ветрам утеса они сделали остановку. Стоя за спиной Кэтрин, Кевин обнял ее, уткнувшись подбородком в пушистые волнистые волосы. На выступающих из воды скалах с величественным видом возлежали морские львы, подобно курортникам, подставившим тела ослепительному солнцу.

Кэтрин рассказала ему о китах, появлявшихся у мыса с ноября по март во время зимних миграций в теплые моря и летних — обратно на север, о нашествии странствующих бабочек-данаид несколько лет назад. Буря сбила их с привычного курса, и они несколько дней отдыхали на острове, окаймив деревья порхающей бахромой, приведшей Кэтрин в восторг.

На одном из участков побережья, где прилив заполнил каверны в скалах, образовав там миниатюрные озерца, обитали морские анемоны. Путешественники бережно брали в руки эти живые цветы моря, которые испуганно вздрагивали и съеживались от малейшего прикосновения, и, налюбовавшись, осторожно возвращали в родную стихию.

Во время этой прогулки, наполненной маленькими открытиями, Кэт попросила Кевина немного рассказать о себе. Оказалось, его отношения с родителями, особенно с покойным отцом, не отличались настоящей теплотой. На это просто не хватало времени: на первом месте всегда стояла работа. Однако когда речь зашла о сестре, Кевин преобразился. Тут уже его было не остановить — с такой гордостью рассказывал он о школьных успехах Шелли, о ее любви к животным, о блистательном исполнении на пианино джазовых композиций.