– Что, мама?

– Я тебе лосьон принесла.

Я подошла к двери нетвердой походкой, под воздействием водки чувствуя себя в защитной оболочке, которая поможет продержаться сегодня в этом особом месте. Месяцев шесть я не напивалась, но сейчас это было неважно. Мама топталась в коридоре, нерешительно заглядывая в приоткрытую дверь, будто в комнату покойника. Впрочем, это было недалеко от истины. Она протянула мне большой светло-зеленый тюбик.

– Он с витамином Е. Купила сегодня утром.

Мама верит, что витамин Е обладает живительными свойствами. Думает, что стоит побольше им намазаться, и моя кожа снова станет гладкой и безупречной. Хотя до сих пор он ни разу не подействовал.

– Спасибо.

Она осмотрела мои шею, руки и ноги, остававшиеся голыми, – я спала в одной футболке. Затем, нахмурившись, посмотрела мне в лицо. Вздохнула, слегка покачала головой. И так и осталась стоять на месте.

– Мама, тебе, наверно, тяжело было на похоронах? – Даже сейчас я не смогла промолчать. Так и тянуло завязать с ней разговор.

– Да. То и дело вспоминалось свое… Этот маленький гроб…

– Мне тоже пришлось нелегко, – поддержала я ее. – Даже удивительно. Мне ее не хватает. До сих пор. Даже странно.

– Было бы странно, если бы тебе было все равно. Все-таки твоя сестра. Потерять ее почти так же больно, как собственного ребенка. Хоть ты и была еще такой юной.

С первого этажа раздавался затейливый свист Алана, но мама, казалось, его не слышала.

– Мне не очень понравилось открытое письмо Джинни Кин, – сказала она. – Это ведь похороны, а не политический митинг. И почему все так буднично оделись?

– А я думаю, что письмо было прекрасным, прочувствованным, – ответила я. – А ты на похоронах Мэриан разве ничего не читала?

– Нет-нет. Я едва стояла на ногах, какие там речи. Камилла, не могу поверить, что ты этого не помнишь. Надо же, все забыла! Мне на твоем месте было бы стыдно.

– Мама, мне ведь было всего лишь тринадцать лет, когда она умерла. Учти, я была совсем еще ребенком.

Это было лет двадцать назад. Надеюсь, хотя бы в этом не ошибаюсь.

– Да, ну что ж. Довольно об этом. Чем хочешь сегодня заняться? Может, прогуляешься? В парке Дэли сейчас красиво, розы цветут.

– Я должна сходить в полицейский участок.

– Не говори мне об этом, пока ты здесь, – отрезала она. – Скажи, что тебе надо выполнить чье-нибудь поручение или что ты собираешься навестить друзей.

– Мне надо выполнить одно поручение.

– Вот и славно. Приятного дня.

Она ушла, мягко ступая по коридору, застеленному плисовым ковром, и вскоре внизу быстро заскрипели ступеньки.

Я сполоснулась прохладной водой, не включая свет, поставив на бортик низкой ванны очередной стакан водки, потом оделась и вышла в коридор. В доме было тихо, насколько позволяла его вековая конструкция. На кухне жужжал вентилятор. Я постояла у двери и, убедившись, что там никого нет, проскользнула внутрь, схватила ярко-зеленое яблоко и, впившись в него зубами, вышла из дома. На небе ни облачка.

* * *

На крыльце я увидела девочку, похожую на эльфа. Малышка внимательно разглядывала огромный, в четыре фута[5], кукольный дом, точную копию маминого. По ее спине, повернутой ко мне, струились аккуратные длинные светлые пряди волос. Когда она повернулась, я узнала ту самую девочку, с которой разговаривала на опушке леса, ту, что смеялась с подружками у церкви, где отпевали Натали. Самую хорошенькую.

– Эмма? – спросила я, и она рассмеялась.

– Ну конечно. Кто же еще будет играть на крыльце у Адоры с таким же домиком, как у нее?

На Эмме был детский клетчатый сарафан, рядом лежала соломенная шляпа.