. Получив в командование конно-артиллерийскую роту в Вильне, Алексей Петрович надерзил самому всесильному графу А.А. Аракчееву, бывшему тогда генерал-инспектором всей артиллерии. При проверке роты тот измучил солдат и офицеров бесконечными придирками, когда же в конце выразил удовлетворение содержанием в роте лошадей, Ермолов парировал: ⌠Жаль, Ваше сиятельство, что в армии репутация офицеров часто зависит от скотов■. Временщик долго не мог простить остряку-подполковнику такого сарказма и всячески препятствовал его дальнейшему карьерному росту. ⌠Мне остается, - говорил тогда Ермолов, - или выйти в отставку, или ожидать войны, чтобы с конца своей шпаги добыть себе все мною потерянное■. Забегая вперед, скажем, что Аракчеев со временем смирится с дерзостью обидчика и даже начнет покровительствовать ему. И виной тому выдающийся военный талант Ермолова, не воздать должное коему было уже просто невозможно. Граф будет потом откровенно льстить нашему герою: ⌠Когда Вы будете произведены в фельдмаршалы, не откажитесь принять меня в начальники главного штаба Вашего■. Отношение же Алексея Петровича к Аракчееву ничуть не переменилось в лучшую сторону. В Павловское царствование он звал Аракчеева ⌠Бутов клоп■, в Александровское √ ⌠Змей, что на Литейной живет■. Но более всего досталось руководимым Аракчеевым военным поселениям с их жесткой регламентацией жизни, муштрой и палочной дисциплиной. Ермолов говорил, что там ⌠плети все решают■, и извещал своего друга, графа А.А. Закревского, что если подобное замыслят на Кавказе, то пусть вместе с приказом посылают ему увольнение. ⌠Мои поселения на Кавказе гораздо лучше Ваших, - пояснял он в письме, - моим придется разводить виноград и сарачинское пшено, а на долю Ваших √ придется разведение клюквы■. Интересно, что слова ⌠клюква■ и ⌠развесистая клюква■ как имя нарицательное для всякого рода нелепости и чепухи приписываются Б.Ф. Гейеру (сатирическая пьеса ⌠Любовь русского казака■) и датируются 1910 г. Но не в таком же ли значении употребил здесь это слово Ермолов? Но надо сказать, Алексей Петрович отнюдь не отличался злопамятством: когда Аракчеев был уже низвержен, он принял живое участие в судьбе его сына, сосланного Николаем I на Кавказ за беспробудное пьянство...

⌠Господствующей страстью была служба, и я не мог не знать, что только ею одною могу достигнуть средств несколько приятного существования,■ √ cкажет Ермолов. Истый патриот, он находил упоение в боях за свое Отечество. В 1805 г., с началом русско-австро-французской войны, рота Ермолова вошла в состав армии М.И. Кутузова и заслужила высокую оценку своими действиями в кампании. За мужество и распорядительность в баталии под Аустерлицем Алексей Петрович получил чин полковника. В русско-прусско-французской войне 1806-1807 гг. он проявил себя доблестным артиллерийским командиром, отличившись в сражениях под Голыминым, Морунгеном, Гугштадтом. В бою же под Прейсиш-Эйлау Ермолов отослал лошадей и передки орудий в тыл, заявив солдатам, что ⌠об отступлении и помышлять не должно■. Под Гейльсбергом в ответ на замечание, что французы близко и пора открывать огонь, ответил: ⌠Я буду стрелять, когда различу белокурых от черноволосых■. В сражении под Фридландом он, проявляя чудеса храбрости, устремлялся в самое пекло битвы. За подвиги он был награжден тремя орденами и золотой шпагой. В 1809 г. Алексей Петрович получает чин генерал-майора и назначение инспектором конно-артиллерийских рот.

Но в 1811 г. его перевели в Петербург командиром гвардейской артиллерийской бригады. Ермолов службу в гвардии называл ⌠парадной■ и не очень ее жаловал. Cлучилось так, что накануне нового назначения наш герой сломал руку, и это дало ему повод для иронии: ⌠Я стал сберегать руку, принадлежащую гвардии. До того менее я заботился об армейской голове моей■. Рассказывают, как на смотре он как бы ненароком ронял перед фронтом платок, а солдаты в нелепо узких мундирах с превеликим трудом тщились нагнуться и поднять его.