Фридрих Незнанский. Осужден и забытГосподин адвокат – 9
1
Сначала было совсем темно. Потом сквозь темноту начал пробиваться красный цвет – вначале едва едва, потом все сильнее. Свет превратился в ярко алый, теперь он даже отдавал желтизной. Стало жарко. Потом горячо. Потом вообще невыносимо, просто как в зажженной духовке. Глаза резал ослепляюще желтый цвет. Я понял, что дальше так не вынесу, и… открыл глаза. Яркое южное солнце шпарило прямо в лицо. Скосив глаза и сфокусировав взгляд на часах (чертов браслет со вчерашнего дня сжимал запястье, я присвистнул: половина первого! Хорошо еще, уже сентябрь на дворе, иначе бы сгорел совсем. Я лежал на широкой гостиничной кровати, почему то поперек. Попытавшись переместиться в тень, я убедился, что это почти невозможно. Каждое движение отдавалось во всем теле страшной болью. Голова разламывалась на части. Кое как перевернувшись на бок, я огляделся. Ну да, все правильно. Это мой гостиничный номер. Одноместный полулюкс. Вон мой чемодан. А на стуле разбросаны вещи – джинсовые шорты, рубашка, трусы. Рядом еще одни трусы – черные, кружевные. Женские явно… Черт побери, что значит «явно»?! Ты что, Гордеев, неспособен вспомнить, что с тобой было вчера? На точно поставленный вопрос надо отвечать так же точно. К этому я приучил себя еще пятнадцать лет назад, когда учился на юрфаке. Умение давать ясные ответы на такие же ясные вопросы – чрезвычайно ценное качество для следователя. И для адвоката, коим я в настоящий момент и являюсь. Я приподнял голову. Большой чугунный язык колокола, который представлял из себя мой череп, немедленно пришел в движение. Быстро обхватив руками голову, я как то сумел не допустить удара и огляделся. Интерьерчик еще тот. Скомканные простыни, мятые подушки, облитые какой то дрянью (подсознание слабо информировало, что это шоколадный сироп. Каким образом и для чего я его использовал в постели, подсознание деликатно умалчивало), на журнальном столике пара бутылок, перевернутые бокалы, пепельница, полная окурков, пластмассовая емкость из под пресловутого сиропа. Да и я сам весь в мерзких и липких потеках. Да, адвокат Гордеев, если бы тебя видели в этот момент клиенты юридической консультации № 10, конец бы пришел твоей карьере. Хотя неужели я не имею права отдохнуть и расслабиться? Хорошего в пьянстве, конечно, немного, но маленькие слабости присущи любому человеку. Эта мысль придала мне сил, и я сел на кровати. Голова ответила вспышкой боли. Одновременно я почувствовал сильную жажду. Вода и аспирин – вот две вещи, за которые я в этот момент готов был, кажется, продать душу. Кое как поднявшись с кровати, я поискал чистый стакан. При виде бутылок, и в особенности емкости из под шоколадного сиропа, меня чуть не вывернуло наизнанку. Стакан найти не удалось, и я отправился в ванную, откуда доносились мерные звуки капающей воды. Ванна оказалась наполненной. Вода была мутной, странного цвета кофе, сильно разведенного молоком. На поверхности плавала ярко красная крышечка от губной помады… Из зеркала, на котором тоже имелись потеки темно коричневого цвета, на меня взглянуло опухшее и помятое лицо с глазами щелочками и все в каких то пятнах. Волосы торчали во все стороны. Красные глаза выражали муку. «Ну и рожа у тебя, Шарапов! Ох рожа…» – пришла в голову неоригинальная мысль. Впрочем, я не мог ничего особенного требовать от своих напитанных парами алкоголя мозгов. Однако где то в подсознании у меня вертелись обрывки тревожных мыслей, которые никак не хотели складываться во что то целое. Я открыл кран и, припав к хрустальной струе прохладной влаги, выпил не меньше двух литров воды, после чего почувствовал себя намного лучше. Кое как приведя себя в порядок, я оделся. |
