- Так какие у нас планы на канун Нового года?

- Я собирался тебя удивить, но теперь боюсь, что ты будешь разочарована, раз тебя так восхищает перспектива перецеловать каждого гребаного итальянца, - сказал он с усмешкой.

Алли улыбнулась поверх бокала.

- Ты знаешь, что я тебя просто дразнила.

Хадсон выгнул бровь, намекая на непреднамеренную двусмысленность ее ответа(34) , и Алли покраснела.

- Скажи мне, пожалуйста.

- Не надо делать щенячьи глазки, Алессандра, - Хадсон хихикнул. - Как будто я могу тебе в чем-то отказать.

- Я не делаю щенячьи глазки.

- О да, еще как делаешь, - он покачал головой. - И помоги мне Боже, это каждый раз работает.

Она отпила еще немного шампанского. Напиток был игристым и прохладным, пузырьки согревали изнутри.

- Ну и?

- Я запланировал для нас ночь на частной яхте на Темзе. Мы посмотрим на фейерверки над Лондонским мостом, а затем спустимся с палубы на остаток вечера.

- Лодка? Я начинаю улавливать смысл. Самолеты, поезда и автомобили?

- Полагаю, мы уже поставили галочки напротив самолетов и автомобилей...

- Так что остались только поезда, - сказала она, заканчивая мысль. Обещание, промелькнувшее во взглядах, которыми они обменялись, послало мурашки по ее коже.

- Мистер Чейз, ваш столик готов, - сообщил управляющий. Они проследовали за ним в зал Côte d'Azur, роскошную столовую, украшенную непрозрачными стеклянными панелями, созданными Рене Лаликом(35) . Кто-то из них мог предложить или покончить с ужином побыстрее, или вовсе его пропустить. Но предвкушение ночи в сочетании с пониманием, что в их распоряжении не только вся эта ночь, но и все оставшиеся ночи в их жизни, действовало опьяняюще. Так что по молчаливому согласию они остались за столом, наслаждаясь друг другом, прекрасным ужином из четырех блюд изысканной кухни, отличным вином и долгими взглядами. Каждое движение Хадсона, начиная с того, как он поглаживал ножку бокала, и заканчивая тем, как он слизывал вино с губ, все сильнее очаровывало Алли. К моменту, когда был подан десерт, желание, заряжавшее воздух между ними, превратилось в осязаемую силу, окутывающую их пеленой, за которой не существовало никого и ничего, кроме их двоих, их сильного желания, их жажды.

- Готова идти? - наконец, спросил Хадсон.

- Да, - выдохнула она, едва способная говорить в таком распаленном состоянии.

Хадсон встал и предложил ей руку. Потемневшим взглядом он внимательно наблюдал, как она вложила руку в его ладонь и встала.

- Прекрасное платье, - сказал он. - Кажется, я забыл упомянуть это ранее.

Его взгляд блуждал по ее телу, и она знала, что он думает о том, как она выглядит под этим платьем, о шершавых напрягшихся сосках, о влажной и готовой плоти.

- Спасибо, - она подошла ближе, заслоняя собой руку, скользнувшую между их телами. Полувозбудившееся достоинство Хадсона за секунды стало каменно-твердым.

Он выгнул бровь.

- Нашла что-то по душе? - спросил он тихим хриплым голосом.

Алли прислонилась к нему еще ближе, губами касаясь уха.

- Кое-что, что хотела бы ощутить внутри себя, - выдохнула она, обвивая пальцами его длину. И когда он дернулся у нее в руке, она невольно улыбнулась. Ей нравилось осознавать свою власть над ним, и что он бессилен контролировать свою реакцию.

Низкий стон зародился в глубине его груди.

- Пошли, - прорычал он.

Обняв Алли за талию, он провел ее по коридорам поезда до их вагона. Пока Хадсон возился с ключом, Алли прижалась к его спине, рукой поглаживая его через брюки костюма.

- Проблемы с замком? - спросила она, даже не пытаясь скрыть смешок.

Хадсон издал смешок.

- Возможно, если бы меня так не отвлекали, - за звуком поддавшегося замка немедленно последовал скрип открывающихся дверей. - Да вы нахрен издеваетесь?! - практически заорал он.