Когда все было кончено, казаки, спешившись, вытерли окровавленные шашки об одежду убитых и, вложив клинки в ножны, начали обыскивать трупы бандитов и ловить коней, лишившихся своих хозяев.

Юноша, с бледным лицом и выпученными глазами, наблюдавший за схваткой, вскоре вышел из ступора и разразился длинной тирадой на непонятном языке, указывая при этом рукой в направлении, откуда он появился несколько минут назад.

— Хранцуз, что ли? — удивленно переспросил его младший урядник, не понявший ни одного слова из сказанного незнакомцем. — Ну, погоди, мусью, чичас прискачет мангруппа и их благородие, господин сотник. Тогда во всем и разберутся.

Тем временем в цитадели Басры царила суета. Голубь с депешей еще не успел прилететь, но тревогу поднял телефонный звонок с блокпоста у наплавного моста. Крупные банды в окрестностях города стали редким явлением, но все же время от времени появлялись. А потому к стрельбе с утра пораньше мы с Михаилом Дмитриевичем отнеслись серьезно. Кроме поднятой по тревоге кубанской полусотни под командование сотника Долгова в выступившую к месту происшествия мангруппу вошло отделение наших бойцов при пулемете «Печенег» на двух тачанках. Да и я не усидел в штабе — захотелось немного размяться.

Примерно через час после того, как началась стрельба, мы со всей честной компанией — конно, людно и оружно, прибыли к месту, где разъезд кубанцев уничтожил группу бандитов.

— Докладывай, Хряпов, — сказал спешившийся рядом с группой казаков сотник Долгов. — Что тут у вас такое случилось?

Увидев перед собой, кроме своего непосредственного начальства, еще и меня, младший урядник вытянулся во фрунт.

— Так что, ваше высокоблагородие господин полковник, — сказал он, кивая на чернявого молодого человека в европейском костюме для верховой езды, — вот, хранцуза спасли. Удирал он, значит, от башибузуков и наскочил прямо на нас. Ну и мы не зевали. Положили всех нехристей, как миленьких, те даже удрать не успели.

Сразу после того, как младший урядник закончил докладывать, молодой человек разразился длинной тирадой на французском языке. Если отбросить все эмоции, то в переводе на русский язык сказанное им звучало примерно так:

— Месье офицеры, меня зовут Жак. Мы с отцом купцы, торгуем персидскими коврами. Сегодня ночью недалеко от этого места на наш караван напали разбойники. Все наши люди погибли или попали в плен. Мне же посчастливилось бежать от них, застрелив нескольких злодеев из своих револьверов. Верный конь спас меня, выбежав прямо на ваших храбрецов, которые в мгновение ока перебили преследователей. Но, месье, мой бедный отец остался там, в нашем лагере. Ради всего святого — спасите его. Мы — люди не бедные и сумеем вознаградить вас за наше спасение.

— Вячеслав Николаевич, — шепнул мне на ухо есаул Долгов, — готов биться об заклад, но этот юноша — переодетая в мужское платье девица. Уж я-то, отец двух дочерей, в этом немного разбираюсь.

Я внимательно посмотрел на месье Жака, и мне тоже показалось, что это, скорее, мадемуазель Жаклин. Движения его были не совсем похожи на мужские, на покрытых загаром щеках не было видно ни одного волоска, да и голос оказался подозрительно высок для мужчины.

— Владислав Феофилактович, — ответил я есаулу, — девица это или юноша — мы разберемся чуть позднее. А сейчас дайте своим людям команду «По коням». Если в окрестностях Басры появилась крупная банда, нападающая на купеческие караваны, то наш с вами долг уничтожить ее, чтобы обеспечить безопасность и нам, и местным жителям.

22 (10) февраля 1878 года, полдень.

Левый берег реки Шатт-Эль-Араб.

10 верст юго-восточнее Басры.

Французская подданная Жаклин д’Этьен

Мой отец, Луи Эжен д’Этьен, был умным и рассудительным человеком.