|
В горячке он не почувствовал особой боли, хотя в глазах на минуту совсем потемнело. Грудь онемела. Он задыхался, еще не понимая, что пуля пробила ему левое легкое. Навалилась невыносимая слабость. Он не дотянул до Франкоршана — потерял сознание. Водителя Айдахо Джо, к счастью, только поцарапало брызгами ветрового стекла.
Они разметали за деревней какое-то подразделение краутов в маскировочных костюмах. Кто-то крикнул им перед мостом: — Минен! Минен!.. Значит, все было напрасно — впереди мины. Но то ли мост не был заминирован, то ли установили на мосту немцы-саперы противотанковые мины, но санитарная машина, весившая в несколько раз меньше даже «марки 3» — легкого танка, — проехала без всяких происшествий. Он не слышал, как по ним открыли суматошную пальбу американцы. Один из партизан стал размахивать из окна машины белым платком, хотя было почти совсем темно. К счастью, взметнулось несколько осветительных ракет за мостом, и переполошившиеся джи-ай увидели белый платок. …Фургон с красным крестом благополучно, если не считать пролитой крови, разбитого стекла и изрешеченного кузова, перемахнул к солдатам с пятиконечной белой звездой. И тут… их приняли за бандитов Скорцени. Виктор лишился чувств, и не было Эрика, который помог бы быстро выпутаться из беды. Их арестовали, обезоружили и передали военной полиции, а эти молодчики в белых касках пересадили их в полицейскую «зеленую марию» («черный ворон», по-нашему) и на страшной скорости, визжа сиренами, с мотоциклетным эскортом доставили в город Спа, где передали «бандитов» в Си-ай-си — корпус контрразведки. Виктора Кремлева определили в лазарет, поставили к нему охрану. Врач-американец по фамилии Мак-Дональд осмотрел Кремлева и сказал, ставя диагноз: — Сквозное пулевое ранение груди в двух дюймах от сердца в момент его сжатия. Поздравляю, парень! Такое тяжелое ранение и такое, черт возьми, удачное! — Сердце сжалось в момент выстрела от страха, — проговорил в полубреду Виктор. — Но почему тяжелое? Разве кость задета? У нас самое тяжелое ранение считается легким, если не задета кость… — При чем тут кость? — не понял хирург. — И без того тяжелое ранение: рядом с сердцем, пробито легкое. Входное отверстие ближе к левому плечу… выходное — под левой лопаткой. Неизбежна гематома. Показано значительное переливание крови… — Значит, все же пролил я русскую кровь в Арденнском лесу, — прошептал Кремлев. — А что с Эриком?.. — Русскую кровь? — всполошился доктор. — Вы что — русский? Ребята! Он русский!.. Тут Виктор Кремлев снова потерял сознание. Сначала, в первый же вечер, им занялся Си-ай-си — корпус контрразведки армии США, но, выслушав заявление Виктора Кремлева, подключил и разведку — Джи-2, второй отдел.
19 ЯНВАРЯ 1945 ГОДА
Очнулся Виктор Кремлев в отдельной госпитальной палате. Несмотря на свое состояние, разведчик почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. С трудом открыл глаза. Перед ним стоял высокий темноволосый первый лейтенант в роговых очках с атлетической фигурой. — Разрешите представиться, — сказал он на чистом русском языке. — Первый лейтенант — старший по-вашему — разведотдела штаба Первой американской армии Лакки Мартин. Если вы действительно тот, за кого себя выдаете, — а мне хотелось бы, очень хотелось бы, чтобы это было так, — вы первый воин Красной Армии, с которым меня столкнула эта война. Прежде я занимался лишь власовцами и военнопленными. Власовцев ненавижу всей душой — они предатели и изменники. Верю, что подвиг Красной Армии не померкнет в веках. |
