— Шесть метров железной проволоки сечением в пять миллиметров, — проговорил он с сильным немецким акцентом. — Запишите мой адрес: деревня Трав, вилла «Бастион», Пайпер.

Шариковая ручка остановилась в руке Поля Кашэ.

— Пайпер! — тихо воскликнул он. — Уж не Иохен ли Пайпер?

Голубые глаза незнакомца метнулись в сторону Поля Кашэ. Ни слова не говоря, он резко повернулся через левое плечо и солдатским шагом вышел из лавки.

Кашэ, выглянув в окно, запомнил номер машины — черного «ситроена».

Закрыв лавку раньше обычного, Кашэ поехал с проволокой в деревню Трав. Какой-то старик объяснил ему, как добраться до виллы «Бастион». О Пайпере он толком ничего не знал. В деревушке все считают его немцем. Большой чудак. Поселился в Трав лет шесть тому назад, неизвестно откуда приехав. Купил лесистый участок земли на берегу реки Сона, отгрохал модерновую каменную виллу. Но вот что странно: обнес ее высокой оградой с двумя рядами колючей проволоки. Живет с семьей — с женой и взрослой дочерью. Говорят, все они немецкого роду-племени, что уже само по себе привлекает к ним внимание. Но они держатся в стороне, в деревушке бывать избегают, ни с кем тут не водят знакомство, никого к себе не приглашают. Почтальон рассказывал, что на участке бегают два огромных волкодава невиданной породы. Гости у боша бывают редко, по виду — его же земляки из фатерланда.

Поль Кашэ не случайно заинтересовался Пайпером. Во время Сопротивления он дрался в партизанском отряде, вступил в компартию, помнит, сколько крови боши пролили в его стране.

Вернувшись домой, он позвонил товарищам. Кто-то сказал:

— Молодец, что запомнил номер машины. Постараемся по машине и вилле проверить полное имя владельца.

Уже на следующий день Полю Кашэ позвонили в лавку:

— Зовут его Иохен Пайпер. Гражданин ФРГ. Прежний адрес: Штутгарт, вилла на Шнелльбахштрассе. Профессию указал — «военный переводчик». Не мог же он написать «военный преступник». Мы тут в федерации решили обратиться к товарищам в «Юманите». Там им в редакции ничего не стоит поднять старые газеты. Говорят, Пайпер был оправдан, но какая наглость у этого эсэсовца и палача поселиться во Франции, да еще в бывшем партизанском районе!

В редакции «Юманите» сразу взялись за дело. Уже через несколько дней один из работников газеты, Пьер Дюран, бывший партизан и участник восстания узников Бухенвальда, позвонил в местную федерацию ФКП в Везуле:

— Ничего себе рыбку вы поймали на крючок! Иохен Пайпер получил вид на жительство у вас в 1970 году. Проверка показала, что этот преступник не только работает на нацистское издательство в Ганновере, но и связан с эсэсовскими организациями ФРГ и Европы.

Вскоре коммунисты организовали в Везуле массовую демонстрацию, какой давно не видел тихий городок. Демонстранты пронесли по главной улице плакаты: «Вон эсэсовского палача Пайпера из Франции!», «Долой ненаказанных гитлеровских преступников!» Шли ветераны Сопротивления, шла молодежь.

Секретарь местной департаментской федерации Анри Вюльен обратился к демонстрантам с гневной речью:

— Сначала они, реакционеры, вздумали реабилитировать маршала Петэна, отменили во Франции официальный праздник победы над Гитлером, а теперь они берут под защиту матерого палача — адъютанта Гиммлера!.. Мы не потерпим происков «ультра»!..

Большинство жителей Везуля дружно подписали петицию правительству, протестующую против такого соседа. Но правительство отмалчивалось. Зато Пайпер раздавал направо и налево нахальные интервью, корча из себя невинную жертву коммунистов:

— Я всего-навсего выполнял долг солдата и не испытываю никакого раскаяния… Я сполна уплатил за все, в чем меня упрекали…

«Франс-саур», «Пари-матч» и другие газеты правого толка охотно предоставили ему свои страницы.