Можно ли что-либо сделать, чтобы добиться такой координации?»

В тесной связи с задачами диверсантов Скорцени находились и действия самостоятельной боевой группы парашютистов-десантников во главе с подполковником бароном Фридрихом Августом фон дер Хейдте, которая должна была занять и удерживать проходы через труднодоступный район в горах Эйфель на дорогах Вервье — Мальмеди и Эйпен — Мальмеди до подхода головных соединений 6-й танковой армии СС, наступавшей на Льеж.

Поздно вечером подполковник фон дер Хейдте пришел к выводу, что его десантная группа потерпела полное поражение и что ей остается лишь разбиться на тройки и пробираться обратно через линию фронта.

Своему начальнику штаба подполковник приказал:

— Пленных и наших раненых отправить к американцам. Я написал письмо их генералу. Вот что я пишу: «Господин генерал! Мы дрались друг против друга в Нормандии близ Карентана, и с тех пор я знаю Вас как рыцарственного и благородного воина. Я посылаю к Вам взятых мною пленных. Они храбро дрались, но я не могу их более держать. Я также направляю к Вам моих раненых. Я буду весьма признателен Вам, если Вы обеспечите необходимую им медицинскую помощь».

Нелегко было барону принять это решение. Воздушные десантники парашютной армии генерала Штудента, которых отличало такое же гордое чувство исключительности, как СС, выдохлись еще на Восточном фронте, где их мало использовали по назначению, а затыкали ими бреши на фронте.

Штудент ввел в своем войске драконовские порядки, но сделал муштру целенаправленной, освободив учения от ненужных элементов строевой подготовки. Каждый парашютист-десантник — от солдата до генерала — получал особый «крылатый значок» и надбавку к жалованью после шести прыжков. Но и затем он был обязан ежегодно записать в свою книжку не менее шести прыжков. В зависимости от воинского звания надбавка составляла от шестидесяти пяти до ста двадцати рейхсмарок в месяц. Учебные прыжки совершались на разных высотах, вплоть до предельно низкой — в сто тридцать метров, в разное время — утром, днем, ночью. Завершающий — шестой прыжок был групповым и происходил в условиях, максимально приближенных к боевым. Среди парашютистов Штудент всячески поддерживал высоко развитое чувство превосходства и исключительности. На всю прочую фронтовую братию они смотрели свысока.

Десантники барона фон Хейдте носили на рукавах серо-голубых десантных курток с желтыми петлицами шевроны со словом «Крит» в память о кровавых боях за этот остров, а на груди — железные кресты, «медаль мороженого мяса» за битву под Москвой и, конечно, орел парашютиста из золота и серебра. Это был цвет воздушнодесантной армии генерала Штудента. «Цвет» этот скосил Восточный фронт.

Барон был доктором международного права. До войны его приглашали читать лекции в Колумбийский университет в США, но он не поехал, поскольку вскоре стал командиром парашютно-десантных войск под началом генерала Штудента. Он считал, что, по крайней мере, на Западном фронте война должна вестись в строгом соответствии с Женевской конвенцией и международным правом. Другое дело — Восток. Там, как писал Киплинг, снимаются все заповеди.

В ту ночь барон сдался в плен американцам. Но не рана и не обмороженные ноги привели его в плен. Там, за линией фронта, люди рейхсфюрера СС Гиммлера и шефа гестапо Мюллера могли вспомнить, что барон фон дер Хейдте был кузеном человека, который пытался взорвать бомбой фюрера, — государственного преступника № 1 графа фон Штауфенберга. Барону вовсе не улыбалось быть вздернутым на струне от рояля, зацепленной за крюк мясника. Ведь именно так повесили главных участников заговора 20 июля.

Из статьи профессора Ф. А. фон Хейдте «Парашютные войска», СБОРНИК «ИТОГИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ»

«Только четверти всей боевой группы, вылетевшей из района Падерборна, удалось достичь места высадки.