И вот в это время, когда всё начали принимать в расчёт войну между двумя большими альянсами на европейском континенте как угрожающую возможность — в это время между Германией и Англией была сделана последняя существенная попытка к достижению договоренности. Для Германии речь шла о том, чтобы по возможности исключить Англию из этой войны; с точки зрения Англии целью было смягчить остроту угрожающего англо-германского конфликта. Немецкая попытка была нацелена на обширную колониальную сделку подобно тем, что произошли ранее: в 1904 году между Англией и Францией, в 1907 году между Англией и Россией. Была готовность в согласии с Англией определить и ограничить колониальные цели Германии. Попытка Англии увенчивалась так называемой миссией Хэлдэйна весной 1912 года: при этом для Англии речь шла в первую очередь о перемирии в гонке вооружений на море. Тогда это была в высшей степени непривычная идея. Сегодня для нас идея «контроля над вооружениями» очень привычна: это попытка смягчить конфликтную ситуацию в определенной области гонки вооружений посредством обоюдного соглашения о масштабах вооружения. Такова была уже тогда цель британцев.

Цель немцев при переговорах с Хэлдэйном состояла в том, чтобы добиться от Англии обещания нейтралитета в случае большой континентальной войны в Европе. Обе цели провалились. Англичане не были готовы дать обещание нейтралитета, поскольку они тогда уже опасались, что Германия победит в чисто континентальной войне и затем своим будущим устремлениям мировой державы сможет придать чрезвычайный акцент. А германский государственный секретарь по военно-морским делам Тирпиц в отличие от рейхсканцлера Беттман-Хольвега не был готов заключить соглашение о контроле вооружений морских ударных сил, что ограничило бы свободу вооружений Германии. Собственно говоря, секретарь по военному флоту был подчинён рейхсканцлеру. Однако кайзер, прямо-таки оскорбленный новомодной идеей о контроле вооружений, решил в пользу Тирпица, и тем самым рейхсканцлер проиграл.

Вследствие этого миссия Хэлдэйна потерпела неудачу, что естественно означало обострение германо-английских противоречий. И несмотря на это, и в 1913, и в 1914 году между Германией и Англией продолжались переговоры, разумеется, менее бросающиеся в глаза. При этом речь шла о двойной колониальной сделке. Германия впервые выложила на стол в Лондоне карты своей колониальной программы. Она хотела иметь возможность получить португальские колонии, в основном Анголу и Мозамбик; тогда рассчитывали на банкротство португальского государства, которое вынудит Португалию свои колонии, так сказать, продать. Сверх этого Германия желала, в случае если для того возникнет возможность, также выкупить у Бельгии часть бельгийского Конго и таким образом получить непрерывную цепочку земель от Германской Юго-Западной Африки через Анголу и Конго до Германской Восточной Африки. Тем самым рейх объявил бы себя удовлетворенным, а Англия могла бы получить определенные компенсации из португальских, а возможно также и из бельгийских колониальных владений.

Интересно то, что эти переговоры были отмечены довольно дружелюбной атмосферой и в заключение привели к своего рода предварительному результату — в июне 1914 года, в канун начала войны. Соглашение о будущем колониальном разделе в средней части Африки было тогда в Лондоне уже парафировано, естественно строго секретно. Так что как раз на том поле, на котором прежде возникло германо-английское противостояние — колониальной и мировой политики — явная разрядка казалась возможной.

Тогда шли переговоры между Англией и Германией еще и на другой части этого широкого поля, и притом равным образом многообещающе. Устремления Германии как мировой державы с 1900 года были в двух направлениях: в первую очередь на большие приобретения территорий в Африке, но наряду с этим также на расширение на юго-восток, правда в своей методике еще чрезвычайно неопределенное. При этом из германо-австрийского союза вместе со свежим германо-турецким союзом должна была получиться структура единства — по крайней мере, экономического плана.