Уже в годы после 1911 во всей Европе наступило предвоенное настроение. Считались с военным столкновением, планировали его с обеих сторон уже как весьма возможное, и для всех было важно так замыслить войну, чтобы она началась при возможно благоприятнейших начальных условиях и с возможно более благоприятными перспективами.

Бетманн-Хольвег представлял себе дело таким образом — как вытекает из всего, что известно о ходе его мыслей в предвоенные годы — что война очевидно начнется, и что для Германского Рейха существует три условия, при которых он может её вести и возможно даже сможет выиграть: Австрия тоже должна принимать в ней участие, социал-демократы должны сотрудничать, а Англия должна была оставаться нейтральной.

В свете этих трёх условий положение, которое неожиданно образовалось после убийства австрийского престолонаследника в Сараево, было возможно благоприятным. Война стала бы в первую очередь не немецкой, а австрийской войной, войной Австрии против Сербии. Если в эту войну Россия вступит на стороне Сербии, то во-первых наверняка Австрия будет на стороне Германии — ведь в первую очередь это же была австрийская, не немецкая война, — а во-вторых настолько же наверняка было то, что германские социал-демократы одобрят войну против царистской России. Однако в-третьих, и это было самое лучшее, Англия очевидно не вступит в такую чисто восточную войну, во всяком случае не сразу же — что было совершенно правильным предположением. Англия всегда в своей истории держалась в стороне от чисто восточноевропейских осложнений. И в этом случае её интересы не были особенно затронуты; определенное смещение веса между Австрией и Россией в пользу Австрии было бы для Англии в целом приемлемо, возможно даже желательно.

Но это всё предполагало, что война и в военном отношении останется тем, чем она собственно должна была быть в соответствии с политико-дипломатической историей её возникновения: восточно-европейской войной между Германией и Австрией с одной стороны, Россией и Сербией с другой. Ход войны, по крайней мере в начальной фазе, должен был бы выглядеть так: спровоцированная убийством в Сараево Австрия нападает на Сербию; Россия приходит на помощь опекаемой ею Сербии тем, что нападает на Австрию; Германия приходит на помощь своему союзнику Австрии тем, что нападает на Россию. Правда, в таком случае она должна считаться с тем, что на Западе Франция придёт на помощь своему союзнику России тем, что она нападёт на Германию. Но тогда на Западе Германия станет объектом нападения, и если она там будет вести себя чисто оборонительно, то она не должна будет непременно считаться с возможностью нападения Англии.

На этом представлении основывался знаменитый «бланко-чек», который Бетманн дал 6-го июля Австрии: если вследствие австрийской акции против Сербии дело должно дойти до войны между Австрией и Россией, то Австрия может быть уверена, «что Его Величество в соответствии с его союзническими обязанностями и его старой дружбой будет верным и останется на стороне Австро-Венгрии».

Странным образом никакими словами не было объяснено подробнее, что конкретно в военном смысле будет означать «останется на стороне Австро-Венгрии». Если буквально, то это собственно должно было означать, что Германия нападёт на Россию, если Россия нападёт на Австрию. Если бы Австрии было прямо сказано, что Германия сначала будет вести себя в отношении России чисто оборонительно, и вместо этого использует австро-российский конфликт как повод для нападения на Францию и Бельгию, то решение о войне и мире в Вене возможно было бы иным, чем оно стало в действительности.